С.М.У.Т.А.

Теперь требовалось только ждать, а пока он стал пробовать плести себе обувь, вроде тех же лаптей. Плелись они из лыка, его надо было драть, но как драть, и с какого дерева, Вадим не знал. Поэтому городил конструкцию в меру своего понимания и навыков.

Получилось очень грубо, и ходить в них было очень больно. А ещё у него не было ничего острого. Из металла у Вадима остались только монетки из прошлой жизни. Достав одну из них, Вадим принялся искать на берегу камень. Камень нужен был, чтобы сточить край монетки. Да только не так просто было его найти. Это же не горы, а равнина, да ещё и песок кругом.

Через какое-то время он смог найти нужный экземпляр под корнями куста, куда его видимо забросили рыбаки или прохожие. А может быть, речка во время наводнения вынесла на берег. Провозившись до обеда, изрядно намучившись, Вадим получил желаемое. Как говорится, если долго мучиться, что-нибудь получиться.

С помощью острого края монетки он распластал рукава куртки на полоски и разрезал майку. Можно было бы и трусы, но «хозяйство» надобно беречь, а то, поди, откусит жаба какая во сне, и больше не будет ему нужна никакая Снежана.

Настало время вытягивать и вершу, или морду, и Вадик побрёл к камышам. Там, где вода доходила по грудь, а он был чуть ниже среднего роста, он нащупал руками искомое и потянул к берегу.

Судя по весу в морде, рыба в ней была. Уже на берегу он довольно оценил свой улов. Несколько крупных карасей, один налим, две небольшие щучки и сом. Извивающаяся рыба была оставлена в верше, а Вадим стал вынимать её по одной и пластать монеткой на тонкие куски.

Хорошо было бы её завялить, но средняя полоса России — это не Средняя Азия, здесь солнце не жаркое, да и соли у него, опять же, не было. Почистив всю рыбу, он управился с ней до вечера. Дальше он сложил чистые куски рыбы, очищенные от костей и шкуры, в листья лопухов, и отправился с ними в лес.

Сидеть у реки было бесполезно, нужно было искать людей, а вместе с ними еду и кров. А ночевать на одном месте две ночи просто опасно. Деревня была недалеко, и кто-то мог заглянуть и сюда. Так что, ждать ещё приключений в планы Вадима не входило, и он ушёл.

Глава 4 Прибытие в монастырь

Вадим в обрезанной одежде, со сплетённым из прутьев свёртком, наполненным рыбой, зашагал в сторону леса. На его ногах красовались ивовые легкоступы, которые он попытался обшить кусочками ткани, наложив внутрь листов мать-и-мачехи. Получившуюся конструкцию он привязал к ногам стеблями пырея и другой длинной травы. Сами ступни он обмотал листами подорожника, сложив их плотным прессом и обвязав всё тонкими полосками ткани. В такой обуви быстро идти не получалось, но он уже и не спешил, а то неизвестно, куда успеет. Пройдя небольшой перелесок, Вадим углубился в лес, где вскоре вступил под сень вековых елей.

Здесь царила тишина и темнота. Солнце только-только стало опускаться за линию горизонта, а внутри уже наступил вечерний сумрак. Вадим не боялся леса и присутствующих в нем животных. А боялся он людей, самых жестоких хищников на земле, поэтому и ушёл от реки. Вдоль берега идти, к тому же, оказалось крайне тяжело, тучи комаров клубились над водой, выискивая себе жертву.

Несмотря на то, что возле речки было удобнее, он всё равно зашёл в лес, надеясь скрыться и найти дорогу к людям. Ещё днём, бродя по перелескам в поиске ивовых прутьев, он заметил небольшую тропинку, которая вилась между могучими стволами.

По ней сейчас он и шёл, надеясь выйти на дорогу и попасть к людям. Он уже хотел остановиться, чтобы немного отдохнуть, как впереди уловил неясное движение. Быстро среагировав, тут же укрылся под кроной пушистой невысокой ели. А по тропинке, не заметив его, тяжело двигался человек, одетый во всё чёрное. Когда он подошёл ближе, Вадим понял, что это был то ли монах, то ли кто-то ещё из этого племени. Уж больно одежда напоминала рясу, да и голову незнакомца покрывала чёрная складная шапочка. Человек нёс за спиной небольшой мешок, явно для него неудобный.

— Надо помочь! — решил Вадим. И выскочил из-за ёлки.

— Ааа, — заорал человек.

— Не журись, я свой, — Вадим был непреклонен.

Человек отпустил мешок и без сил рухнул на землю.

— Извините, что напугал, — хотел сказать Вадим, но получилось что-то вроде: «Не пужайся, не вели гневаться», или ещё как. Вадим уже постепенно стал привыкать к своей новой речи, но ему не хватало практики. Нужно было больше разговаривать с аборигенами, чтобы говорить на их языке более свободно.

Человек оказался уже пожилым мужчиной.

— Кто ты? — еле слышно произнёс он.

— Я мимо проходил, путешествую, а тут на село напали, я и сбежал.

— Кто напал?

— Разбойники, лихие люди. Я только трех на лошадях видел, еле сбёг от них, потом прятался, и вот сейчас иду, людей хороших ищу.

— Эхе-хех, где их теперь, хороших-то, найти. Одни лиходеи кругом, да мертвяки из земли лезут, спасу нет. Я уж подумал, что всё, на мертвяка попал, конец мне, и помолиться не даст, загрызёт. А я в село иду, надеялся там хлеба купить, но видно, не судьба.