С.М.У.Т.А.

— Того не держим. Нет мастеров в Козельске, а все иноземные сидят в Москве, даже в Калуге их не сыщешь. У воеводы есть несколько стрельцов с пищалями, да и те уж старые да вымученные. Тебе с этим в Тулу надобно. Раньше был и у нас арсенал хороший, но кончился.

— У меня есть пистоль, нужно подремонтировать его. И порохового зелья с пулями где достать можно?

— Кажи пистоль!

Вадим вынул пистоль и положил его на прилавок перед оружейником. Тот тщательно осмотрел оружие и изрёк.

— Починять и мы сможем, тут работы на полдня, а пороха я тебе продам, да и пуль отольём тебе скоко хошь, свинец у нас есть, под ствол твоего пистоля сделаем.

— Хорошо, сколько возьмёшь за всё?

— Ну, за ремонт, пожалуй, возьму пять копеек, да за зелье пять, и копеечек три за пули.

— Идёт! — они хлопнули по рукам, и Вадим отправился искать себе подходящий торговый караван. Как раз к обеду его оружие отремонтируют. Долго нужной оказии искать не пришлось. За городом ночевали торговцы из Коломны, назавтра они как раз собирались покинуть Козельск и ехать в Калугу, а оттуда уже и до дому.

— А возьмёте ли меня с собою, братия? — обратился Вадим к их старшему, на которого ему указали местные после расспросов.

Коренастый русобородый мужик взглянул на Вадима светло-голубыми глазами и изрёк.

— А откель будешь?

— Литвин я, в Москву треба ехать, а пока хотел бы с вами до Калуги, коль возьмёте.

— Взять-то возьмём, а чем владеешь, что умеешь?

— Писать, читать разумею, да саблей махать могу, да мертвяков упокаивать.

— А и не врёшь ли по мертвякам?

— Нет, почти два десятка уже в Ад низвёл, и чаю, на том и не остановлюсь. Не с руки сейчас. Много их ходит по земле нашей, да других заражают. Страшно мне то, да неча делать, ак воздаст нам Господь за прегрешения наши. Так и защищаться от сей напасти всем миром должно.

— Эк ты заговорил, словно инок проповедь речёт! — удивился мужик.

— Так я с Оптиной Пустыни иду. Мертвяки её всю уничтожили, вот и приходится от беды уходить.

— Да ужжжж. От беды к беде идём, на беде едем. Но неча её кликать, коль мастерство своё знаешь, то вона к кусту иди и сруби его, а я посмотрю.

Вадим пожал плечами и направился к довольно большому кусту жимолости, что уже разросся в небольшое деревце. Подойдя, вынул клыч и примерился порубить деревце. Занёс даже руку, но неожиданно вспомнился Елизар.

«Оружие отрок попусту не обнажай, ветки да палки не руби им, коли на то острая нужда не возникнет. Не для того оно делалось, чтобы палки рубить и о них клинок тупить. Против живого создано. Оружие нужно своё уважать. Как следишь за ним, так и оно тебе и в бою будет помогать, клинок врага своим клинком встречать. А другое, что рубить! Так на то и топор есть, и кистень, и рубилово какое, а сабля гордость воя. А гордость нужно беречь, как и доблесть свою. Понял ли меня, отрок?»

Вадим очнулся от воспоминаний, посмотрел на саблю, отполированную и вычищенную своими руками, и спрятал её обратно в ножны.

«Спасибо тебе, Елизар, за науку и за заботу, пусть земля будет тебе пухом, а в Раю вечная жизнь!» — мысленно прошептал Вадим.

Ещё раз взглянув на куст, что надобно было показательно срубить, он нехотя достал кистень и, размотав гирьку на железной цепи, стал усиленно раскручивать её в воздухе.

Гиря металась рассерженным шмелём, добавляя Вадиму чувство владения. Поймав удобный момент, он направил движение гирьки в ствол жимолости. Тяжёлый чугун с треском впился в тонкий ствол и расщепил его. Деревце подломилось и, пугая насекомых, уронило свою крону на ветки других деревьев. Добивать ни в чём не виноватую жимолость Вадим не стал и отошёл от неё.

— Что, пожалел саблю?

— Сабля не топор, не рубить должна, а в сабельных ударах озорничать, клинок врага встречать. Разумение на то должно. Бес попутал меня, коли я забыл уроки наставника, да вовремя вспомнил. Ты сказал снести куст, я выполнил. Берёшь или не берёшь в обоз?

— Беру, как не взять такого молодца, что и кистенем владеет, и саблей. Возьму. Харч у тебя свой будет, али с нами будешь кормиться?

— С вами. Много я не унесу с собой, а путь долгий, да и готовить одному не с руки.

— Тогда с тебя деньга за кажный день, на том и порешим, ежели ты не супротив того?

— Нет не против, по рукам?

— По рукам. Захар меня зовут, старшой я здесь. Приходи тогда поутру, как солнце взойдёт, собираться будем. А как над лесом поднимется, так в путь-дорожку пойдём. Смотри, не опоздай.

— Ежели опоздаю, то нагоню, вы же не быстро будете ехать?

— Так-то да, быстро на наших подводах не поедешь. Да и не опаздывай, а то могу и передумать.

Вадим кивнул, и, хлопнув друг друга по ладони, они расстались. Захар остался со своими людьми, а Вадим повернул обратно в город. Дойдя до дома, где остановился на постой, он отобедал с хозяйкой и снова ушёл. На это раз он спешил к оружейнику. Оружие его было готово и, забрав отремонтированный пистоль, Вадим получил также обещанный порох и пули.