С малых высот

Мы вылетели втроем. Женя Дворецкий и Зайчик разместились во второй кабине. Вскоре показался Толокнянец. Сели, вылезли из машины и молча пошли на командный пункт. Там нас встретили друзья, с которыми мы уже давно не виделись. Не успели поздороваться со всеми, как прибежал запыхавшийся посыльный:

- Срочно к командиру полка! Воеводин и его заместитель по политической части Василий Семенович Сувид жили вместе.

- Входите, герои, входите! - весело воскликнул командир полка, едва мы появились на пороге. Я вытянулся и доложил:

- Товарищ полковник, ваше задание...

- Хватит, все ясно! - прервал меня Воеводин. - Молодцы, ребята! Садитесь к столу. Позавтракаем вместе. Я вам кое-что расскажу...

- Раздевайтесь, садитесь, - вторил ему замполит. В некотором недоумении мы разделись и сели за стол. Чувствовали себя скованно: не часто нам с Зайчиком приходилось завтракать вместе с командиром и замполитом. Заметив наше смущение, Сувид встал, собираясь сообщить нам что-то важное, но Воеводин остановил его:

- Погоди, Василий Семенович. О таких вещах положено говорить командиру... Дело вот в чем, ребята. Вчера у нас были представители штаба артиллерии армии. Они очень довольны вами. За успешную работу оба вы награждены орденами Отечественной войны второй степени. Поздравляю!

Мы встали и почти в один голос отчеканили:

- Служу Советскому Союзу!

- Гордитесь, друзья! - добавил подполковник Сувид. - Авиаторов не часто награждают командиры наземных соединений.

- Награды вам вручат сегодня, - сказал Воеводин. - В двенадцать часов будьте у командующего артиллерией одиннадцатой армии.

...Часов в десять утра мы двинулись в путь. Артиллерийский штаб находился в четырех километрах от Толокнянца. День был солнечный. Кое-где уже блестели весенние лужицы. Мы шли не спеша около железной дороги.

- Леша! - сказал я Зайцеву. - Недалеко отсюда, за станцией Пола, мы с Шурой Самсоновым потерпели аварию. Помнишь?.. Горько было тогда идти по этой дороге. Сегодня мы с тобой идем радостные, как на праздник.

- Да у нас и в самом деле нынче превеликий праздник! - весело отозвался Зайчик, хлопнув меня по плечу.

Мы оба рассмеялись.

Командующий артиллерией генерал Рыжков, начальник штаба полковник Ганже, майор Мельников, начальник отдела кадров майор Бойко - все они от души поздравили нас. Мне был вручен орден Отечественной войны второй степени номер восемьсот тридцать, а Зайцеву - номер восемьсот семьдесят. Обращаясь к нам, майор Бойко сказал:

- Вам вручили награды из первой тысячи. Положение об этом ордене объявлено всего несколько дней тому назад. Поздравляю вас!

19 января 1943 года заместитель командующего Военно-воздушными силами Красной Армии генерал-лейтенант Кондратюк издал директиву об использовании самолета У-2 днем в сложных метеоусловиях. В этом документе обобщался боевой опыт летчиков 6-й воздушной армии, куда входил наш полк. Значит, и мы с Зайцевым добыли крупицы этого мастерства. В директиве отмечалось, что "использование самолета У-2 как корректировщика значительно повысило эффективность артиллерийского огня, особенно по закрытым целям".

Так приходила к нам боевая солдатская слава. Вернее, мы сами шли к ней трудной дорогой. Никто из нас, правда, о ней не думал. Мы воевали, трудились и мечтали лишь об одном - о нашей победе.

Как ни хорошо жилось нам у артиллеристов, нас все-таки не оставляло желание побывать "дома". Хотелось доложить о проделанной работе, встретиться с друзьями, а заодно решить кое-какие хозяйственные вопросы.

В начале января 1943 года меня и Зайчика отпустили на "побывку". Наш полк к этому времени снова перебазировался на аэродром в Толокнянец. Когда-то в этой деревне насчитывалось более пятидесяти домов, теперь осталось всего пять. Все они, а также землянки в овраге были заняты штабом тыла 11-й армии. А 707-му полку отвели покосившуюся старенькую баньку. Там разместились метеостанция, узел связи и радиостанция.

Копать землянки было невозможно. Снимешь землю на глубину штыка лопаты - и сразу появляется вода. А овраг оказался перенаселенным.

Оставалось одно - разбить большую палатку и разместить в ней всех летчиков и техников полка. Так и сделали. В палатке поставили печку-"буржуйку", которая, правда, давала больше дыма, чем тепла. Постель смастерили из сосновых веток, накрыв их брезентом. Вместе со всеми размещались и командование, и штаб полка.

Коротки зимой дни, зато бесконечно длинны и холодны ночи. Две недели прошло, как, покинув благоустроенные землянки в Соменке, личный состав полка жил в палатке, которая одновременно была и столовой, и штабом полка, и кладовой технического имущества.

За ночь каждый летчик делал по десять - двенадцать вылетов. Командир БАО неоднократно жаловался в штабы дивизии и армии, что не может "напастись" на 707-й полк авиационных бомб. Батальону аэродромного обслуживания действительно приходилось очень туго. В условиях зимнего бездорожья было трудно подвозить горючее, боеприпасы и продовольствие.