С мамой о прекрасном. Русская живопись от Карла Брюллова до Ивана Айвазовского

В этих строках точно выражена характеристика романтического восприятия мира. Романтизм – это прежде всего чувства и движение. Но романтизм в России все же сильно отличался от западноевропейского романтизма. Несмотря на общие принципы, в разных странах романтизм имел разные корни и свои национальные особенности. В Германии было переосмысление Средневековья, был возрожден культ Прекрасной Дамы. В Англии романтизм опирался на народные легенды и сказания. В России также было обращение к народным традициям. В творчестве Василия Андреевича Жуковского появляются мотивы народных гаданий и преданий старины. Ростки романтизма есть в творчестве многих русских художников той поры: и Ореста Кипренского, и Сильвестра Щедрина. И конечно же, в творчестве Алексея Гавриловича Венецианова.

Портрет Кирилла Ивановича Головачевского, инспектора Академии художеств, с тремя воспитанниками

1811 год

Алексей Гаврилович Венецианов родился в 1780 году в семье небогатого московского купца. Еще в Московском частном пансионе, где он учился в 1790-е годы, стала заметна его тяга к рисованию. По воскресеньям Венецианов ходил к учителю рисования, фамилию которого история до нас не донесла. Учитель сразу заметил необычайный талант мальчика к живописи и даже обращался к иконописцам московской Оружейной палаты, чтобы те поучили Венецианова. Отец Венецианова не одобрял это увлечение рисованием и хотел, чтобы у сына была какая-то профессия. Поэтому, окончив пансион, Венецианов поступил на работу. Однако занятия живописью он не бросил. И когда в 1802 году его семья переехала в Петербург, для Венецианова начался новый период жизни.

Спящий пастушок

1823–1826 годы

В Петербурге Венецианов стал учеником Владимира Боровиковского. Венецианов был счастлив учиться у столь прославленного художника, несмотря на то что Боровиковский был с ним довольно строг, так как в манере письма Венецианова всегда присутствовала одна странность: он не любил рисовать карандашом, а сразу писал красками и пастелью. В Императорской Академии художеств, напротив, основой был именно академический рисунок, и учеников прежде всего учили работать с линией, а потом уже с цветом. Но эта творческая особенность Венецианова привела к тому, что художник стал переосмысливать тот путь, по которому шла Академия художеств. Он понимал, что его творческий метод значительно расходится с принципами Академии, но сознавал огромную ценность своего видения и своей художественной манеры. И тем не менее Венецианов всю жизнь стремился в Академию и хотел доказать, что его живописная манера заслуживает серьезного отношения.

Настоящим открытием для Венецианова стала увиденная им в Эрмитаже в 1820 году картина художника Франсуа Гране «Внутренний вид хоров в церкви капуцинского монастыря на площади Барберини в Риме». Эта картина была написана в 1808 году. Оригинал ее хранится в музее Гренобля. Государственный Эрмитаж в Санкт-Петербурге приобрел авторское повторение этой картины, датируемое 1818 годом.

Санта-Мария-делла-Кончеционе(Santa Maria della Concezione dei Cappuccini) – небольшая церковь капуцинов на виа Венето в Риме (она и по сей день принадлежит этому монашескому ордену). Церковь, знаменитая своей криптой, ооформленной в стиле барокко, построена по проекту архитектора Антонио Казони в 1626–1631 годах и украшена полотнами кисти Гвидо Рени («Михаил Архангел»), Караваджо («Святой Франциск»), Пьетро да Кортоны и Доменикино.

Венецианов о картине Гране: «Сия картина произвела сильное движение в понятии нашем о живописи. Мы в ней увидели совершенно новую часть ее, до того времени в целом не являвшуюся; увидели изображение предметов не подобными, а точными, живыми; не писанными с натуры, а изображающими самую натуру… Для успеха в этом мне надобно было совершенно оставить все правила и манеры, двенадцатилетним копированием в Эрмитаже приобретенные, чтобы ничего не изображать иначе, чем в натуре является, и повиноваться ей одной без примеси манеры какого-нибудь художника, то есть не писать картину `a la Rembrandt, `a la Rubens и проч., но просто, как бы сказать `a la Натура. Избрав такую дорогу, принялся я писать «Гумно»… После сего писал я еще несколько картиночек: «Хозяйка, раздающая лен», «Крестьянка, чешущая шерсть», «Деревенская госпожа за завтраком», «Одевающийся мужичок» и проч. Все сии картины не что иное, как этюды мои в безусловном подражании натуре».

Ф.М. ГРАНЕ