С милым и в хрущевке рай

– Мой сын не убийца! – наседала на тщедушного паренька-дежурного мать Вадьки. – Не знаю, что там записали ваши камеры, но мой сын никого не убивал!

Дежурный давно привык к такому и лишь вяло отмахивался от настырной посетительницы:

– Разбирайтесь со следователем. Я ничего не знаю.

– Где мой сын? Я имею право его видеть!

– Свидание с задержанным только через адвоката.

В ответ тетя и мать задержанного подняли такой шум и гвалт, что даже миролюбивый дежурный вышел из себя и закричал на них:

– Если не угомонитесь, сами в камере окажетесь!

Думаете, это урезонило обезумевших фурий? Ничуть не бывало. Они снова принялись вопить, стучать ногами и пугать дежурного адвокатом, общественными слушаниями, а разноцветная еще и суд по правам человека сюда приплела.

Стеша, которую эмоции не обуревали, услышала вот что. Вадьку до момента его неудачного побега всерьез никто не подозревал. Будь у парня репутация чуть получше, дело вообще могло бы ограничиться допросом и составлением протокола. Но у Вадьки уже числилось несколько мелких правонарушений, и поэтому было решено его на всякий случай задержать. На задержание отправились четверо, потому что опять же репутация у Вадьки была такая, что сотрудничать со следствием он был готов лишь под определенным нажимом.

А уж после того, как Вадька попытался сначала бежать через черный ход своего дома, а потом на лестнице оказал сопротивление властям, его и вовсе было решено оставить в «обезьяннике», чтобы охолонул там маленько.

– А вот и Иван Викентьевич, – обрадовался дежурный, у которого от этих диких кошек явно разболелась голова, парень уже несколько раз потирал пальцами виски. – Ваш следователь.

И дежурный уселся на свое место, обхватив голову руками. А две обезумевшие фурии набросились теперь на Ивана Викентьевича, требуя вернуть им мальчика или объяснить, в чем его обвиняют. Иван Викентьевич и бровью не повел, сразу увлек женщин за собой на второй этаж. Внизу в холле сразу стало как-то удивительно просторно, тихо и даже вроде бы прохладно. И только сейчас дежурный обратил внимание на Стешу.

– А вам, девушка, что?

– Мне…

Стеша сперва растерялась, но быстро сориентировалась:

– Мне к Ивану Викентьевичу.

– По какому вопросу?

– По личному.

Дежурный с интересом взглянул на нее. Видимо, она произвела на него благоприятное впечатление, потому что он произнес уже мягче:

– Иван Викентьевич сейчас занят.

– Ничего, я могу подождать.

Дежурный пожал плечами. Мол, дело твое.

– Так я пройду?

Дежурный снова пожал плечами. Вид у него был отсутствующий, он рылся по ящикам явно в поисках болеутоляющего.

Воспользовавшись молчаливым согласием, Стеша мухой взлетела на второй этаж и тут остановилась в нерешительности. Куда идти? Но ее выручил высокий голос разноцветной, которая на пару со своей сестрицей верещали где-то в дальней части коридора.

Стеша подошла ближе и разобрала, о чем идет речь.

– И что с того, что это была его машина? – возмущалась художница. – Мало ли кто мог у Вадика ее взять!

– Вот именно, машину могли взять без спроса! – не отставала от нее и сестра. – Да что там! Машину вообще могли угнать!

– Угна-а-ать! Понимаете, угнать! – снова вступала первая.

Следователь усмехнулся:

– Угнать, а потом вернуть на то же самое место? Какие аккуратные грабители.

– Да! – закричала художница. – Они сделали так специально, чтобы навлечь подозрения на невиновного, на Вадика!

– И почему вы об этом не подумали в первую очередь? – закричала и мать. – Разве презумпция невиновности у нас в стране уже не работает?

Голос следователя звучал гораздо тише голосов двух сестер. И чтобы услышать его, Стеше приходилось напрягать слух до предела.

– Мы и подумали, – сказал следователь. – И поэтому сразу спросили у подозреваемого относительно того, кому он давал сегодня в первой половине дня свою машину. В ответ на что мои сотрудники были посланы по известному адресу. А это уже оскорбление при исполнении. Затем ваш невиновный мальчик попытался бежать. А когда его настигли, он оказал сопротивления властям. Знаете, что за это бывает?

Обе дамочки снова принялись выгораживать Вадьку, уверяя, что у мальчика нервный срыв на почве расставания с девушкой.

– Уж не об одной ли из тех проституток вы говорите, из-за которых у Вадима и вышел конфликт с потерпевшим?

Услышав о проститутках, Стеша навострила уши. А вот сестры от возмущения чуть ли не в обморок попадали.

– Какие проститутки! Что вы такое говорите!

– Ваш сын вместе с его другом несколько месяцев назад открыли незаконный бизнес – подпольный бордель. Или вы об этом не знали?

– Нет. Не знали.

– Так знайте. Соседи в подъезде начали активно возмущаться, особенно старался один из них, некий Евстишенков Геннадий.

Вот теперь Стеша буквально приросла к месту. Пожелай ее сейчас сдвинуть, пришлось бы вызывать бульдозер. Ведь Евстишенков Геннадий – это и был тот тетушкин муж, тело которого лежало сейчас в морге и смерть которого так близко к сердцу приняла Стешина тетя. Значит, это о его убийстве идет речь? Значит, это Вадика обвиняют в убийстве Геннадия? Ах, до чего же правильно подсказало Стеше ее чутье!