С милым рай в шалаше

— Разошлись, цирк окончен, — девчонки с визгом разбежались. — Что ты ерепенишься, Алина? Я же по-хорошему пришёл, пригласил. Садись в машину, поехали.

— Игорь Игоревич, вы по-хорошему пригласили, а я по-хорошему отказываюсь. Оставьте меня в покое, я не хочу с вами встречаться, не нравитесь вы мне.

— Понравлюсь, — рычит сквозь сжатые зубы, — узнаешь по ближе и понравлюсь.

— Вот видите, я у вас только злость вызываю, зачем вам это? Сейчас есть хороший шанс не продолжать наше знакомство, вдруг дальше хуже, потом бить меня начнёте за непослушание. А я точно послушной не буду, поверьте.

— Что ты несёшь? Не буду я тебя бить. Садись в машину, поедем, покушаем и поговорим. Я тебе предложение сделаю обоюдовыгодное, полный расклад, ты подумаешь и согласишься.

— А если не соглашусь? Отпустите?

— Ты ещё условия не слышала, а уже отказываешься, — и так улыбается, а улыбка действительно притягательная, в ответ улыбнуться хочется.

Не хочу я с ним связываться, но на крыльце больницы народ собирается, как в театре представление смотрят, надо сворачивать всё это. Ладно, поеду, поговорим. Откажусь и всё, делу конец. Иду в сторону его машины, один из амбалов открывает мне дверь, и я сажусь внутрь. Богданов садится рядом с другой стороны. Сразу берет мою руку в свою и целует. Я дёргаюсь, пытаюсь руку выдернуть из его железной хватки.

— Не рыпайся, не укушу, просто подержу и всё.

Я смирилась, правда, что дёргаться, ну пусть подержится за ручку. Выдохнула и стала смотреть в окно.

— Что, даже смотреть на меня не хочешь? — спрашивает Богданов и кладёт мою руку ладошкой вниз на своё бедро.

Я повернула голову к нему и посмотрела ему в глаза.

— Вы серьёзно? — подёргиваю легонько своей рукой у него на бедре. — Ведёте себя как ребёнок, честное слово. Вы разве не поняли, что я не такая, как все, и на ваши эти уловки не поведусь, бегать вокруг вас, как другие девушки, не буду. Отпустите мою руку и ведите себя как взрослый мужчина.

Мне кажется, я услышала, как он скрипит зубами, потому что его желваки ходуном ходят. Руку отпустил.

— Ты правильно сказала. Не такая, как все. Этим и зацепила, непокорностью, огонь во мне разожгла. Теперь не отпущу, пока не добьюсь.

Почему-то страха перед Богдановым у меня нет. Дерзить хочется. Ох, нарвусь.

— А-а, я поняла. Мне, значит, покориться нужно, ножки по первому требованию раздвинуть, оттрахаете меня и успокоитесь, да? И вышвырните за ненадобностью, потеряв интерес. Так что ли? Со сколькими так сделали? Я очередной не буду!

— Слушай, ты… — он повернулся ко мне, злость прям прёт из него.

Он схватил в кулак мою блузку на груди и подтянул к себе, я аж приподнялась с сиденья.

— Что? — я смотрю на него совершенно без страха, приподняв брови и мило улыбаясь. — Следующий шаг — удар? Вам проще меня отпустить, меньше проблем и нервов.

Глаза его почернели, тьмой наполнились, тяжело дышит. Отпустил меня. Я села удобнее и поправила блузку.

— Остановите машину, я выйду. — Сказала, на что-то надеясь.

— Нет!

Сидит, смотрит в окно, дышит, старается успокоиться, а кулаки сжаты так, что костяшки побелели.

До ресторана доехали молча. Богданову дверь открыли, а мне он сам дверь открыл и предложил руку. Я приняла и вышла из машины. Он на меня не смотрит, молча положил мою руку себе на сгиб локтя. Видимо, ещё психует.

Вошли в ресторан. Два амбала следуют за нами на расстоянии. Администратор, молодая девушка, поздоровалась с нами, обратившись к Богданову по имени-отчеству, и проводила в отдельную кабинку. Охрана осталась снаружи.

Сели за стол, молчим какое-то время. Пока он пыхтит, я рассматриваю кабинку. Не очень большая, человек на шесть. Цвета спокойные и мягкие. Стол из светлого дерева, как мне нравится. Диванчики тёмно бежевого цвета, обиты каким-то мягким материалом. Погладила рукой, приятный на ощупь. Ничего лишнего в кабинке, ни картинки, ни цветочка.

Слышу, Богданов ржёт, натурально во весь голос, посмотрела на него с непониманием.

— Ну, ты, девка, даёшь. Довела меня, бл… Никто после такого без ответки не оставался, а тебя не могу… Бл…

Я продолжаю смотреть на него. Ну, что делать то? Мужик в истерике. Успокоительных с собой нет.

Стучат в дверь, Богданов выдыхает и успокаивается.

— Входи.

— Шеф, заказ подавать? — молоденький официант заглядывает к нам.

— Неси, — короткий приказ, и взгляд на меня. — Да, ресторан мой. И он у меня не один. И не только рестораны, — пауза, смотрит, считывает. — Чёрт, точно особенная, даже глазки не блеснули. Тебе правда всё равно? Если согласишься быть моей, всё моё — твоё.

А что он пытался разглядеть в моих глазах? Какой блеск? Думал, о богатстве своём скажет, а я на всё соглашусь?

— Щедрое предложение, но нет, я откажусь, мне ничего вашего не надо.

— Да, ладно, все девки любят деньги.

— Во-первых, я не девка. Во-вторых, я сама зарабатываю, мне хватает, лишнего не надо.

— Слушай, вроде бы малявка, а такие слова взрослые знаешь? — смотрит на меня, прищурился, как будто в мою голову залезть пытается.

— Я детдомовская, а там жизнь ещё не такому научит.

Он понимающе посмотрел на меня.

Принесли ужин.