С мыслями о соблазнении

вечно оказывается права, порой так невыносимо, что зачастую возникает

неодолимое желание пойти наперекор ее благонамеренным советам. Этот

случай как раз из таких.

Вечно преследовавшие Дейзи неудачи с работой само собой в жизни не

случались с ее сестрой.

«Люси, – с оттенком зависти подумала Дейзи, – само воплощение тактичности».

Если бы немолодой, грузный, потнолицый мистер Петтигрю принялся бы

хватать ее за руки, разглагольствовать о неистовстве своих чувств и обещать

приличный доход и домик в «безопасной» части города, Люси бы и бровью не

повела. С глубоким чувством собственного достоинства она бы сообщила, что

не принадлежит к женщинам подобного сорта и вряд ли сам мистер Петтигрю

желает опорочить их обоих унизительными предположениями касательно

добродетели своей служащей. Выслушав столь строгую, исполненную

оскорбленной невинности отповедь… вкупе с мягким напоминанием о жене и

детях… мистер Петтигрю, один из самых преуспевающих лондонских дельцов,

повесил бы нос, словно напроказивший школяр. Вне себя от стыда, он

ретировался бы из каморки, и вопрос можно было бы считать исчерпанным.

Дейзи же была сделана из иного теста. Лишь на пару секунд она, открыв рот,

оцепенело уставилась на потеющее лицо мистера Петтигрю, прежде чем в

характерной для себя манере выпалила первое, что пришло на ум:

– Но вы же такой старый!

Сей необдуманный поступок и предрешил ее дальнейшую судьбу. Вместо того

чтобы, устыдившись, тихонько ретироваться из кладовой, мистер Петтигрю

выскочил оттуда в приступе уязвленной мужской гордости, а Дейзи потеряла

уже четвертое меньше, чем за год, место.

Из-за своей пресловутой прямоты Дейзи вечно умудрялась сесть в лужу.

Работая у одной модной портнихи, она обнаружила, что большинству женщин

вовсе не нужна правда о выбранной ими одежде. Продавщица, мнения которой

спросили, не должна говорить богатой, но толстой клиентке, обожающей

серебристый атлас, что эта ткань еще больше ее полнит.

Не добилась она успеха и в должности гувернантки. Леди Бэрроу предупредила,

что дочери барона не должны играть в игры, вроде лапты. И заполнять свои

альбомы изображениями оранжевой травы, зеленого неба и девочек с

фиолетовыми волосами.

Им нет нужды решать задачки и учиться делить столбиком. Нет, баронские

дочки обязаны безупречно вышивать, рисовать безупречные копии с полотен

итальянских художников и мастерить бесполезные – но безупречные –

безделушки для друзей. Когда же Дейзи заявила, что глупее ничего нельзя

придумать, ее с позором отослали из Кента домой.

В качестве машинистки в юридической фирме Ледбеттера и Гента она на

собственном горьком опыте узнала, что не стоит ждать признательности от

мистера Гента, когда какая-то простая машинистка указывает ему на ошибки в

его юридических документах.

А теперь вот мистер Петтигрю… могущественный, влиятельный банкир и

впридачу развратная скотина.

«Впредь будет наука», – со вздохом подумала горемыка. Женщине, самой

зарабатывающей на жизнь, необходимо уметь тактично справляться с

бесчестными предложениями сильного пола.

Ну да ладно. Дейзи попыталась отнестись ко всему философски. Пожав

плечами, она заправила за ухо выбившуюся огненную прядь.

«Все будет в порядке», – убеждала она себя, откинувшись на спинку сиденья и

глядя из окна на кирпичные фасады издательств, выстроившихся вдоль всей

Флит-стрит. Ведь не окажется же она вовсе на улице. Люси владела

собственным агентством по найму, и после неизбежных бесконечных «я же тебе

говорила» сестра непременно настоит на том, чтобы подыскать Дейзи новое

место.

Дейзи не хотела показаться неблагодарной, но не в силах была с особым

восторгом встретить перспективу помощи Люси. Ее сестра имела склонность в

каждой должности рассматривать лишь практические стороны, никогда не

принимая в расчет, насколько она интересна. Дейзи вспомнила о леди Бэрроу,

мистере Ледбеттере и мистере Петтигрю и подумала, что, наверное, на сей раз

стоит поискать работу себе по душе. И может, тогда ей посчастливится больше.

«Как здорово было бы, – подумала Дейзи, – объявить сестре, что да, она

потеряла работу у Петтигрю и Финча, но тотчас нашла себе другое место».

Люси не сможет наградить ее тем самым рассерженным взглядом и тяжелым

вздохом разочарования, коль скоро следующее трудоустройство уже будет fait

accompli[1].

Омнибус оставил позади «Сакстон и Компанию», издательство, напомнившее

Дейзи о полудюжине рукописей, рассованных по ящикам ее письменного стола.

Она улыбнулась собственным мыслям. Что ей по-настоящему стоит сделать, так

это бросить заниматься чепухой и стать настоящим писателем.

В конце концов, ее подруга Эмма весьма в этом преуспела.

Люси это не понравится. Невзирая на пример Эммы, Люси постоянно

расхолаживала сестрины литературные амбиции. «Самое что ни на есть

ненадежное занятие», – частенько подчеркивала она, исполненная неприятия и

критицизма. И плата, если таковая вообще имеется, нерегулярна и зачастую

угнетающе мала. Эмма, будучи замужем за своим богатым издателем-виконтом,

могла не принимать этой детали в расчет, в то время как для Дейзи с сестрой