И она была совсем юная все-таки. И полностью под пятой родителей, насколько я могу судить.
Камилла Роуэн – патологическая лгунья. Не думаю, что Найджел Уорд имел к этому какое-то отношение. Или ее отец. То, что ребенок не был найден, не означает, что это не ее рук дело. Это просто означает, что она хитрая. Очень, очень хитрая.
Что касается Дика Роуэна, то нет, насколько я знаю, о нем никто ничего не говорил. Уж точно не полиция. Может, не просекли фишку? Кто-нибудь когда-нибудь спрашивал, во сколько он пришел на рождественскую вечеринку?
Южная Мерсия запорола остальную часть расследования, так почему бы и нет? Эти болваны не в состоянии найти собственный зад даже с картой.
Я ожидал толпу репортеров у ворот, но после 2016 года эта женщина переехала, и журналюги, вероятно, не смогли ее отследить. Пока. Однако она явно ожидала меня, судя по выражению ее лица, когда она открывает дверь. И даже если не меня, то кого-то вроде меня, человека с полицейским удостоверением.
– Что вам нужно?
– Инспектор Адам Фаули, полиция долина Темзы, миссис Уорд. Могу я зайти на несколько минут?
Ее лицо становится каменным:
– Он
– Я знаю, примите мои соболезнования…
– У него был
– Именно об этом я и хотел бы с вами поговорить.
Она колеблется, ее рука вцепилась в дверь.
– Я знаю, во что вашу жизнь превратила пресса, миссис Уорд. Я постараюсь избежать повторения, а не усугублять ситуацию. Даю вам слово.
Она тяжело вздыхает, затем отступает и жестом приглашает войти. Это не та гостиная, которую я помню по сериалу канала «Нетфликс», хотя мебель и безделушки, без сомнения, те же самые. Сад, что виден из заднего окна, тоже другой. Тридцать футов участка земли с увядшей осенней травой упираются в деревянный забор с решеткой наверху, а не в спуск к деревьям и ручью, как раньше. Я знаю, я видел фотографии. Но не по телевизору, а в документах полиции Южной Мерсии.
«Дейли телеграф», 14 августа 2016 года
Она возится с подушкой на кресле, потом садится и жестом приглашает меня сделать то же самое. Телевизор включен, звук приглушен, но она его не выключает. На экране телемагазин. Женщина с чрезмерно широкой улыбкой демонстрирует миксер, который выглядит как силовой агрегат. Уорд складывает руки:
– Я так понимаю, вы нашли его. Ее ребенка.
Я сажусь напротив нее.
– Да, мы так считаем.
– Тогда зачем вам я?
– Мой суперинтендант считает, что есть смысл обнародовать факты, насколько мы их знаем. Он предлагает интервью с одним журналистом. – Я делаю вдох. Интересно, она уже поняла, о ком я? – С Джоном Пенроузом.
По ее лицу пробегает усмешка и не исчезает.
– С этим жутким человеком? Я больше никогда с ним не заговорю, и это окончательное решение…
– Нет, нет, миссис Уорд, я не это имел в виду. Интервью будет с нами. С полицией.
Она презрительно фыркает.
– Мой суперинтендант считает это целесообразным, и я с ним согласен…
– Неправда, – быстро говорит она. – Это написано на вашем лице.
– В любом случае, миссис Уорд, интервью состоится.
– Значит, вы проделали весь путь сюда лишь затем, чтобы сообщить мне это?
– Отчасти. Очевидно, мы хотели предупредить вас; жест вежливости. Но дело не только в этом. Прежде чем состоится интервью, нам нужно кое-что сделать. Нам нужно иметь возможность кое-что сказать. Чтобы положить конец этой истории раз и навсегда.
Еще одно презрительное фырканье:
– Удачи.
– Я все понимаю, но теперь все по-другому. Есть вещи, которые не могли делать раньше. Например, ДНК-тест. Если ваш муж не был отцом ребенка, теперь мы можем это доказать. Однозначно. И тогда сможем об этом заявить.
Уорд делает большие глаза:
– И как именно вы предлагаете… – Она умолкает и переводит дух. – Вы хотите что-то взять из его тела? Вы хотите его
«Гардиан», «Метро», «Дейли экспресс», 21, 25, 27 августа 2016 года
– Простите, миссис Уорд. Представляю, как это должно быть было больно. И, поверьте мне, эксгумация тут крайнее средство. Все мы надеемся, что до этого не дойдет…
– До этого не дойдет, потому что я не позволю вам. Вы меня слышите?! – Ее ярость обрушивается на меня, словно град игл. – Не позволю после всего, через что мы прошли. Вы знаете, почему мы переехали сюда? Потому что наша жизнь превратилась в ад, вот почему. Все эти досужие языки, которые утверждали, что дыма без огня не бывает…
– Я знаю, что имели место случаи вандализма…