С нами бот

— Не буду, — заверил я.

Крайне легкомысленный ответ. Выпуклые водянистые глаза Эдит Назаровны стали беспощадны. Еще немного — и с волевых генеральских уст сорвется сухое: «Расстрелять». Не сорвалось.

— Капли жира падают на угли, — проговорила она, глядя на меня так, словно я был в этом виноват. — И дым получается канцерогенный.

— Эдит Назаровна! — жалобно взвыл я. — Да мы бы тогда еще в неолите от рака вымерли!

Ну и зачем ты взвыл, правдолюбец? Не знал, что последует?

— То есть? — вскинулась она.

— Первобытные охотники — они ж поголовно мясом питались. Испеченным на угольях!

— Да может, тогда рака еще не было!

— Потом изобрели?

— А что же, — зловеще сказала она. — Может, и изобрели. Откуда мы знаем?

Опомниться бы, кивнуть, согласиться…

— А Святослав Храбрый? — вместо этого запальчиво спросил я. — Он в походах одну конину на костре пек! Припасов не брал…

— А от чего умер?

— Голову отрезали.

— Вот, — сказала она. — А иначе бы от рака.

Я не нашелся, что ответить.

— По телевизору передали! — с победным видом выложила теща главный козырь. — Что ж они там, врать будут?

— Эдит Назаровна! Да их поувольняют к лешему, если они хоть раз правду скажут!

— Но ведь надо же чему-то верить!

— Я верю.

— Чему?!

— Верю, что вот сейчас разговариваю с вами о шашлыках…

Она задохнулась.

— Эдит Назаровна, — попробовал я смягчить свою бестактность. — Не расстраивайтесь вы… Я вон и в Бога не верю, но это же не означает, что Его нет.

Негодующе повернулась и ушла к себе.

Да. Не умею я разговаривать с людьми. А ведь придется.

* * *

Вскоре обнаружилось, что в сотике сдох аккумулятор. Поставил на подзарядку, включил — и началось! Первой на меня выпала начальница.

— Я единственное вам хочу сказать одно… — заскрипела она. Что-то я там, оказывается, забыл подписать.

Ладно, подпишу. При случае.

О прихваченном мною словаре упомянуто не было. Да и кому он нужен, кроме меня?

Потом прорвалась моя железная бизнес-леди. Проще говоря, супруга. Не знаю, кто стукнул, но она уже все знала.

— Ты где сейчас?

— Дома.

— Никуда не уходи. Скоро буду.

Голос каменный. Это чтобы ненароком радости не выдать. Шутка ли — два года ждать, когда бездельник муж опять окажется безработным! Дождалась. Пенелопа. Ох, чует мое сердце, прибудет — возьмет в оборот…

Прибыла Ева Артамоновна и впрямь очень скоро. Она у меня дама стремительная. Ростом, слава богу, поменьше, чем Эдит Назаровна, но выправка та же. Брючный костюм, широкоплечий пиджак. Глава фирмы. Строгость взгляда слегка смягчена очками-светофильтрами. Из правой дужки под лацкан убегает тонюсенький серебристый проводок, увидев который, я сразу припомнил розовоглазого юнца.

— Маме сказал? — с порога спросила она.

— Сказал.

— Зачем?!

А действительно, зачем? Будет теперь неделю ходить с поджатыми губами.

— Да она все равно не поверила. Решила: шутка.

— Шуточки…

Не стучась, вошла к теще. Интересно, нажалуется на меня Эдит Назаровна или не нажалуется? За дверью взвились голоса. Прислушался.

— Какой астероид, мама? Какой астероид? Тебе сколько лет?

— Так я же не за себя, я за вас с Лёней волнуюсь…

Понятно. Не иначе, передали, что Земля с астероидом столкнется.

— Динозавры-то вот… вымерли…

— О Господи! Еще и динозавры!..

От Эдит Назаровны Ева вышла порозовевшая, похорошевшая. Это у нее наследственное: как с кем повздорит, становится привлекательнее.

— Дите малое! — бросила она в сердцах. — Пошли на кухню!

В будние дни курить позволялось только там.

Сели. Единым взглядом Ева повелела спрятать пачку «Примы», которую я было поволок из кармана, и толкнула мне через стол свои дамские. Затянулась, выдохнула, снайперски посмотрела на меня сквозь дым.

— Знаешь, я даже рада, что так вышло, — призналась она.

Очки с проводком лежали рядом с пепельницей. Другой конец проводка оканчивался плоской металлической коробочкой, отдаленно похожей на обыкновенный цифровичок.

— Они у тебя что, от батарейки?

— Что? А, это…

— Ну да, очки.

— Это не очки, — сказала она. — Это идентификатор.

— Что-что?

— Распознавалка, — с недовольным видом пояснила Ева. — Приходит клиент, а ты не помнишь, как его зовут.

— И?..

— А все их лица тут, в памяти… — Она цокнула ноготком по коробочке. — Даешь команду. В левом окошке зажигается рамка. Берешь в нее клиента. А в правом выскакивают фамилия-имя-отчество… и так далее…

Ай, какая вещица!

— Посмотреть можно?

— Да вы что, сговорились все сегодня? — взорвалась она. — Той динозавры, этому… Короче, я принимаю тебя на работу.

— В отдел геликософии?

Ева поперхнулась дымом. Прокашлявшись, уставилась с подозрением.

— Издеваешься?

— Н-нет…

Фыркнула, задавила окурок в пепельнице. Так давят конкурентов.

— Я еще не настолько крутая… — пробормотала она.

— Так что это — геликософия?

— Последний писк. Планирование развития по спирали.

— Развития чего?

— Н-ну… предприятия, разумеется… отрасли…

Я криво усмехнулся.

— Гони марксизм в дверь — а он в окно?

— При чем тут марксизм?

— Развитие по спирали. Придумано Гегелем, украдено Марксом.

— С тобой невозможно разговаривать! — бросила Ева. — Короче, пойдешь ты у меня, Лёнечка, в отдел работы с партнерами.

— Рассыльным?