С неба - в бой

— Сюда они пошлют передовой отряд. На автомашинах, с артиллерией.

— Когда?

Боец пожал плечами:

— Этого не сказали.

Приходилось рассчитывать пока только на свои силы.

На другой день, 6 октября, в одиннадцать часов неприятель под прикрытием сильного артиллерийского и минометного огня снова стал атаковывать наши позиции сразу в нескольких местах. Наиболее сильная группа пехоты с танками устремилась к мосту. На этот раз управляемые фугасы, установленные Альбокримовым и Авдеенковым минувшей ночью, не сработали. Это позволило гитлеровцам, несмотря на большие потери, пробиться к реке, а части солдат вслед за танками выскочить на мост. В самый критический момент боя я послал Василия Мальшина с приказанием взорвать его. Сооружение давно уже было заминировано. Об этом позаботились лейтенант Сулимов, бойцы Буров, Демин, Забелин, Бажин. Они оборудовали два огневых поста в непосредственной близости от объекта и дежурили в них.

Фашистские разведчики, прикрываясь танками, приблизились к одному из окопов, где сидели подрывники, метров на пятнадцать — двадцать. Парашютисты стали бросать во вражеские машины бутылки с горючей жидкостью. Но смесь, как на грех, не воспламенялась. Один танк, стреляя из пушки, надвигался прямо на десантников. Буров прижался к стенке укрытия. Но тотчас же заставил себя подняться и бросить гранату прямо под гремящие, лязгающие гусеницы. Кто-то последовал его примеру.

Почти одновременно раздалось несколько взрывов. Потом послышался радостный возглас: «Подбили!»

В это время сюда прибежал Мальшин и передал мой приказ. Подрывники замкнули электрическую цепь. В воздух полетели обломки устоев. Однако мост разрушен не весь: часть зарядов не сработала из-за повреждения проводов. И все же атака немцев захлебнулась. Их танкисты стали поворачивать назад. Этим воспользовались бойцы отделения сержанта Афанасия Вдовина. Они уничтожили еще одну машину противника.

Александр Буров очень сокрушался, что мост взорван не полностью. Он все просил меня:

— Товарищ капитан! Разрешите работу доделать!..

Выстояли!

Прошло не более трех-четырех часов после того, как гитлеровцы вновь начали атаки. В небе появились их самолеты. Где-то далеко за нами раздались глухие взрывы бомб.

Сначала немцы навалились на наш левый фланг. Мы сразу же перебросили туда два отделения на подмогу оборонявшейся там и уже изрядно поредевшей роте лейтенанта Коновалова. Наступавшие, встреченные сильным огнем станковых и ручных пулеметов, вынуждены были залечь на открытом месте. Но через некоторое время, неся большие потери, они снова полезли и достигли реки. Старший лейтенант Андрей Кабачевский, уверенный в выдержке десантников, пошел на риск. Он приказал прекратить стрельбу и позволить противнику начать переправу. Когда неприятельские солдаты вошли в воду, а некоторые даже успели преодолеть Угру и, цепляясь за кусты, поползли на берег, Кабачевский скомандовал:

— Огонь!

Дружно ударили парашютисты. Подступы к их позициям густо усеялись вражескими трупами. Атака была отбита. За ней сразу же последовала новая. Однако и она успеха не имела.

В этой схватке все действовали хорошо. Но особенно отличились пулеметчики Черевашенко, Хмелевский, Лузгин, Хиль.

Часом позже неприятель предпринял попытку переправиться через Угру на правом фланге. Пехоту сопровождал самоходный понтон, прикрывали орудия. Однако и тут ничего не вышло.

Во время выдавшейся паузы сержант Борис Петров восхищенно рассказывал заместителю политрука Ивану Анохину о храбрости Николая Щербины.

— Вот давал нынче наш комиссар! В самое пекло лез...

Степенный Анохин веско заметил:

— Коммунист! И комсомольская закваска, конечно, сказывается.

Как комсомольский работник, Анохин при каждом удобном случае стремился подчеркнуть роль ВЛКСМ в воспитании молодежи. Вот и сейчас он ухватился за любимую тему:

— У нас в отряде уже нет ни одного некомсомольца. Было шесть человек, но сегодня и они заявления подали.

Петров попросил показать, что же пишут молодые бойцы. Иван Анохин полез в планшетку и достал несколько листков. Заявления, написанные карандашом и наспех, были краткими. Вот одно из них: «Прошу принять. В этот грозный час хочу идти в бой комсомольцем...»

Да, настроение у наших ребят было самое боевое. И если говорить откровенно, то именно оно помогало сдерживать во много раз превосходившего нас неприятеля.

6 октября разведывательные группы донесли мне, что противник, достигнув западной окраины Юхнова, сворачивает с Варшавского шоссе, обтекает наш узел сопротивления. Они обращали внимание на большое скопление западнее Юхнова танков, артиллерии и моторизованной пехоты.

Парашютисты захватили несколько пленных, которые показали, что наступающие на нашем участке войска входят в состав армейских групп Гудериана и фон Клюге и что штаб 4-й армии фон Клюге с началом общего наступления на Западном фронте перебазировался из Рославля в Спас-Деменск.