С неба женщина упала

Он стал быстро пробираться к выходу, оставив меня стоять в оцепенении. Выскочив из вагона, он обернулся и повторил:

— Сам найду, сам... Не беспокойся, паспорт твой у меня.

Паспорт? Мой? У кого? Я не поверила своим ушам, но

эта последняя фраза меня сильно обеспокоила._Какой-то маниакальной страстью к своему паспорту я не страдаю, но все же предпочитаю, чтобы он находился именно у меня. Немедленно заглянув в сумочку, я убедилась, что «молния»расстегнута, а документ, удостоверяющий мою личность, исчез. Первым желанием моей оскорбленной души было броситься вдогонку за вором. Но, подняв глаза и увидев спину убегающего обидчика, я замерла, и, уверяю вас, на это были свои причины.

Пробежав несколько шагов от вагона к выходу, Рыжий, вдруг вильнув, словно заяц, бросился обратно к дверям, затем вправо. Причину столь странного поведения парня я поняла через несколько мгновений, когда увидела бегущего к нему по вестибюлю станции высокого молодого человека в вызывающе длинном черном плаще. Слева у вагона показался еще один мужчина, который своей колоритной внешностью запросто мог бы даже издалека распугать цельй класс воспитанниц воскресной школы. Он резво бросился наперерез Рыжему, схватил его за воротник куртки и рванул на себя. Рыжий сразу как-то обмяк, и было видно, что сопротивления он оказывать не собирается. Уже не спеша к ним приблизился высокий и спросил почти ласково:

Ну, стручок, побегал?

Едва уловимое движение, и Рыжий вдруг сложился пополам, судорожно хватая воздух белеющими губами. Почти в ту же секунду последовал молниеносный крюк снизу, для

незаинтересованного зрителя практически незаметный: Рыжий, тяжело охнув, повис на руках мордоворота, и лицо его стало багровым. Неожиданно голова парня мелко затряслась, глаза закатились. Выглядело все это отвратительно, не реально, а как-то по-киношному. Невольные зрители в вагоне вздрогнули, раздался чей-то испуганный возглас, но никто не сделал ни единого движения. Двери нашего вагона захлопнулись, состав набирал скорость, безобразная сцена осталась позади. Какое-то время в вагоне царила гробовая тишина, затем кто-то пискнул:

— Безобразие! Куда милиция смотрит?!

Сердитый мужской бас что-то ответил, запричитала где-то в другом конце вагона старушка, граждане шевельнулись, вновь послышался привычный гул голосов. Возможно, что я долго простояла бы в растерянном оцепенении, но неожиданно ко мне повернулась дородная дама в модном плаще и назидательно пророкотала:

— Какие у вас друзья, девушка! Стыд!

И отвернулась с таким видом, что каждому в вагоне стало немедленно ясно, что у этой дамы таких друзей нет, и быть не может. При других обстоятельствах заносчивой толстухе пришлось бы долго сожалеть о том, что не в добрый час она зацепила высокую симпатичную брюнетку с обманчиво-простодушной внешностью. Но сейчас... Я взяла таймаут и вышла на следующей станции.

Поднявшись наверх и не совсем соображая, где нахожусь, я села на скамейку под акацией. Мне нужно было срочно решить, как относиться к произошедшему. Нервное напряжение не проходило, противное чувство беспокойства заставляло мое бедное сердечко чувствовать себя кроликом, попавшим в силок. Пара минут на свежем воздухе должна пойти мне на пользу.

Самое удивительное было то, что я не могла понять причину своего волнения. Несерьезно думать, что современного жителя мегаполиса могли напугать пара оплеух или хороший апперкот, тем более если их получил кто-то другой. Но все-таки... Один очень умный человек всегда говорил мне:

Если что-то выбивает тебя из привычного ритма жизни; а ты не можешь сразу определить что,не ленись, подумай, разбери проблему по косточкам и сотри их в порошок.

Как всегда я решила не пренебрегать мудрым советом и, скромно скрестив ножки под лавкой, принялась рассуждать. «То, что я никогда раньше не видела Рыжего, это факт.

И как я могла не увидеть человека с такой шевелюрой? Но, судя по всему, мы ехали с ним в одном вагоне и он слышал мое публичное выступление. А эти двое на станции? Тут я почувствовала себя полковником Исаевым, и меня страшно потянуло на родину.

«Зачем Рыжий обратился ко мне? Похоже, без него самого это будет трудно выяснить. Для чего ему, чтоб он провалился, мой паспорт?» На этой мысли я осеклась, потому что, вспомнив вид и настроение встретивших его ребятишек, решила, что шанс провалиться у Рыжего несомненно был. «Так-так, — вдруг осенило меня, а если они его обыщут и найдут мой паспорт? Хорошо, если они решат, что мы с ним заявление в загс решили подать, а если подумают, что я ему в чем-то помогаю? А я, бедняжка, девочка-ромашка, ни сном, ни духом... Стоп! Как не помогаю, а что же еще я делаю?»

Я судорожно схватилась за сумку, ругая себя за глупость. Так и есть! Во всей этой суматохе я совершенно забыла об этом сверточке. Обнаружив пропажу паспорта, машинально сунула его в сумку, собираясь гнаться за вором. И то, что я сразу не вспомнила о нем, говорило о крайней степени растерянности.