С неба женщина упала

Несмотря на поздний час, на Магистральной мы встали в довольно плотную пробку. С тоской оглядывая знакомую улицу, я незаметно подергала за ручку — а вдруг откроется? При таком скоплении машин у меня есть шанс скользнуть проходные дворы и исчезнуть. Может, этот белый «бумер» Расулу дороже родной матери и он не бросит его на произвол судьбы посередине дороги? Все эти гениальные соображения моментально промелькнули у меня в мозгу, но в ту же секунду раздался короткий писк, и на панели мигнула красная лампочка.

— Алевтина, — не поворачиваясь, устало проронил Расул, — не трогай, пожалуйста, дверь...

— Я не трогаю! — рассерженная таким коварством, огрызнулась я.

— Ага, — согласился Расул, — а я — дурак?

Наконец мы тронулись. Я случайно бросила взгляд на правое зеркало и задумалась. Показалось? Напустив безразличие, я зевнула и села вполоборота. Неужели? Однако за чушь тогда выходит? Снова покосившись в зеркало, я убедилась, что права. Порядком поотстав от нас, в левом ряду ехала Юлькина «шестерка», но было темно, и кто за рулем, разобрать невозможно. Надеюсь, не Дятел и не Конус. Этого я не переживу. Для полной уверенности неплохо было бы посмотреть на номер, однако машина слишком далеко. Но лобовое стекло точно Юлькино, другого такого не найти не только во всей Москве, но и во всем мире. Как я уже упоминала, Юлька большая оригиналка, поэтому в верхней части лобового стекла у нее начертана скромная надпись: «Пролетарии всех стран, уединяйтесь!» Из-за этих выкрутасов у нее даже были разборки с гаишниками, но мисс Огромные Хлопающие Глаза клялась каждому из них, что больше это не повторится, и с чувством исполненного долга ехала дальше. И теперь я с все возрастающим волнением косила вправо, безрезультатно пытаясь понять, что происходит. Видимо, Расул что-то почувствовал, потому что стал бросать быстрые взгляды то в зеркало, то на меня. Сообразив, что прокололась, я уставилась строго вперед и едва не засвистела мотивчик, демонстрируя полнейшее безразличие. Но Расул дураком не был, и через пару минут я призналась самой себе в том, что ненавижу все средства передвижения, кроме своих двоих, а также гаишников, то есть гибэдэдэшников, которых никогда нет, когда они нужны. Потому что Расул, рванув с очередного перекрестка на, не совсем еще созревший, зеленый, через две сплошные повернул налево, в последнюю секунду выскочив из-под тронувшегося навстречу потока. Затем, пропетляв среди дворов, выехал на перекресток на красный и, пролетев до конца улицы, маневрируя среди довольно плотного потока, въехал под «кирпич». Проехал по кругу и, не торопясь, двинулся в правом ряду, не скажу в какую сторону — на меня к тому времени столбняк напал. Не знаю, на каком из этих кульбитов от нас отстала «шестерка», но одно я поняла хорошо: ее присутствие в планы Расула не входило. А, следовательно, в ней вполне могли находиться те, кто мог бы мне помочь выбраться из этой передряги. Только вот кто это?

***

Я огляделась и ахнула. Машина тормозила в моем родном дворе, где пробегало мое босоногое детство, отрочество, юность и другие возрастные категории. Мало того, мы плавно подкатили к моему подъезду, и это меня буквально потрясло. Только я собралась дать хорошего ревака от нахлынувших чувств, как ко мне повернулся Расул и поинтересовался:

— Надеюсь, ты не будешь плакать?

Ну, какая ностальгия в подобной обстановке, скажите на милость? Я обиделась и надула губы.

— Что-то опять не так?

Я ничего не ответила и принялась с силой дергать за ручку. Приборная панель просто взвыла на разные голоса и засверкала, как салют на День Победы.

— Это что же за устройство такое? — ядовито поинтересовалась я. — Фургон для перевозки заключенных?

— Ага, — снова начал радоваться Расул, — убрала бы ручки, не ровен час током шарахнет.

Я ему не поверила, но ручку дергать перестала. Ну его к лешему. Тем временем Расул вылез из машины сам, открыл мою дверь и галантно предложил мне руку. С тоской оглядывая двор, я полезла на свежий воздух, раздумывая по дороге, не рискнуть ли дать стрекача. Я напряглась, но Расул мгновенно обхватил меня левой рукой за талию и, продолжая улыбаться своей дурацкой улыбкой, шепнул:

— Ну, совсем бы не хотелось заламывать тебе руки посередине двора.

Не найдя, что ответить, я злобно сверкнула глазами и угомонилась. Так в обнимку мы и вошли в подъезд. Поднимались мы пешком, лифт Расула чем-то не устроил, да и вообще в подъезде он повёл себя как-то нервно, достал из-за пояса пистолет и явно был настороже. Заботливо поддерживаемая под локоток, я наконец ступила на родимую лестничную площадку, и тут меня озарила догадка.

— Так у меня же ключей нет! — вспомнила я, не в силах сообразить, радоваться или нет. Может, сказать, что ключи есть у соседей, ввалиться в коридор к тете Рае и захлопнуть за собой дверь? А потом? В милицию, что ли, звонить? Да у тети Раи и замок-то не захлопывается... А пока его ключом закроешь...