С неба женщина упала

— Да не тушуйся, иди к нам, уважь. Посиди рядом, знакомы как-никак! — С силой разведя в стороны руки, так, что несколько пуговиц рубашки расстегнулись на объемном животе, на меня масляно улыбался Кузьма Григорьевич.

«Мама родная, — отчетливо прозвучало в голове, — какая же я идиотка!»

— Только тебя вспоминал, красавица! — Кузьма Григорьевич просто сотрясался от удовольствия. Его туша жизнерадостно подпрыгивала на диване, из сжатого в руке стакана что-то выплескивалось.

— Садись, — подтолкнул меня сзади Расул, — пообщайся, вы вроде знакомы.

— Ну, если уж ты вел меня в такую приличную компанию, — развернулась я к нему, — то намекнул бы, чтоб я приоделась. А то в халате, стыд и срам!

— Да ладно, не стесняйся! — успокоил меня душевный парень. — Здесь женщины если бывают, то в основном вообще голяком ходят, так что не комплексуй!

Я решительно уселась в свободное кресло, не обращая внимания на упражняющегося в остроумии Кузьму Григорьевича. Уставившись прямо перед собой, сцепила пальцы и задумалась. Передо мной вдруг выстроилась четкая цепь событий. Не хватало пары-тройки звеньев, но не сомневалась, что сейчас мне о них расскажут. Наконец я подняла голову и встретилась глазами с разошедшимся уже до неприличия Кузьмой Григорьевичем. Это привело его в еще больший восторг, я забеспокоилась, как бы его не хватил удар от чрезмерного счастья.

— Как яйца? — по-приятельски поинтересовалась я. — Не болят больше?

Все находящиеся в зале выслушали меня с большим вниманием и вдруг грохнули разноголосым хохотом; единственным человеком, не разделившим всеобщего веселья, оказался Кузьма Григорьевич. Он насупился и с шумом отхлебнул из стакана. Украдкой глянув по сторонам, я убедилась, что все присутствующие, даже те, кто играл в карты и кому сам бог велел не отвлекаться по пустякам, рассматривают меня с огромным, я бы даже сказала, нездоровым любопытством.

«Безусловно, это оттого, что я здесь единственная женщина!» — успокоила я себя и улыбнулась всем по очереди.

— Ну и чего дальше? — пророкотал вдруг сочным басом высокий и худой, словно жердь, мужик, сидевший на соседнем диване. Где у него при такой худобе помещался такой роскошный голос, было совершенно неясно.

— Ну и то... — отозвался Кузьма Григорьевич и икнул. — Может, сама расскажешь дальше, Алья?

Очень довольный своей шуткой, он опять затрясся, то заваливаясь вперед, то откидываясь назад.

— Да хорош ржать-то, — оборвал его наконец один из присутствующих, и тот вроде угомонился.

— Так, вот... Где ее искать — хрен знает! Тыркнулись туда, сюда... И тут — Лина Политес! Да вы ее знаете, — Кузьма Григорьевич нетерпеливо закрутил рукой, — шикарная баба... Видели, видели, и здесь она бывала... Чего здесь делаешь, говорю, одна, что ли? Нет, говорит, с Виталем... Ну, Орловский, Виталий. Они уж давно сошлись, у ейной матери хахаль был, вместе жили, а у того — сын. Ну, этот, значит, самый Виталий, с Орла он. За брата с сестрой все себя выдавали. Да они особо-то не вылезали, кинут кого-нибудь там, тут. Или там клофелин подсыпать. По-тихому, словом. Но девка эта с большим норовом. И как-то вместе со Славой Меченым провернули дельце, да, промашка произошла. И все залегли переждать, они — в Грецию. И вот Линке неймется, углядела бабу, говорит, я в этих делах понимаю, баба богатая, на ней бирюльки от всяких там фирмачей. Пощупать, мол, надо, раз у нас такой облом вышел. Ну, собрались, все чин-чином, да вдруг бац!

Кузьма Григорьевич прервался, показав рукой, чтоб слушатели не волновались, накатил себе водочки, выпил, крякнул, закусил и довольный откинулся на спинку дивана.

— Чего бац-то? — не выдержал басовитый, недовольно разглядывая рассказчика. — Сколько ты еще жрать будешь?

Вижу, что историю Кузьмы Григорьевича все слушают с большим интересом. Ну, я-то, понятно, а им чего? Усмехнувшись, бесцеремонно вытащила из чьей-то лежавшей на столе пачки сигарету. Впрочем, никто не возражал. Я покрутила головой, демонстративно отставив руку с сигаретой в сторону. Через пару секунд ко мне с трех сторон потянулись крепкие мужские руки с зажигалками. Прикурив от ближайшей, я поблагодарила кивком, не забыв рассмотреть всех троих джентльменов.

— Короче говоря, завязали уж, как положено, базар, и тут парня перемкнуло...— Кузьма Григорьевич фыркнул и развел руками.

— В каком смысле? — озадачились заинтересованные слушатели, включая меня.