С небес на землю (СИ)

— Ладно, слушай. Когда-то, очень давно, наших предков сослали в другой мир за высокомерие и непринятие других рас. Просто собрали всех не согласных с реформами и, открыв переход, выкинули из родного мира. А вот закрыть этот переход у них ума уже не хватило. Через него просачивалась энергия нашей магии и изгои не погибли. Они просто захватили новые территории и стали править новым миром, создав огромную империю — Галаксиун. Мы потомки тех сосланных. Но на нашей исторической родине случился какой-то катаклизм и раса стартрэйнов практически вымерла. Те, что выжили перемешались с другими расами и их сила стала регрессировать. Вот они и вспомнили о некогда изгнанных соплеменниках. Мы им нужны для создания нового, чистокровного, поколения. Вот собственно и всё.

— Так, если их осталось мало и они ослабли, их же можно победить! — в голове всё перемешалось, опять политика правит балом!

— Да, их осталось мало, но по сравнению с тем, сколько было раньше, а не по сравнению с нами. И смешение разных рас тоже даёт определённые преимущества. Раньше они правили десятками миров, сейчас хотят вернуть прежние владения и захватить новые. В частности это милое местечко. — Лэй раскинул руки, показывая о каком местечке идёт речь — За сим откланиваюсь. Пищи для размышлений я тебе дал более чем достаточно. Переваривай. — развернулся и пошёл проч.

— Последний вопрос. — взмолилась я, просто оседая на траву.

— Давай, я сегодня добрый. — обернулся триумвир.

— Зачем Трэйтон вернулся туда? Его же там могут убить!

— Ты меня вообще слушала? Он им нужен живой. А если поймают — выкрутится как-нибудь, это же Грэйн. Если он сумел почти самостоятельно снять коллективно наложенное подчинение, то и с остальным справится.

Лэй ушёл, а я так и осталась сидеть на траве. Я-то знаю, что подчинение Трэйтону удалось побороть только после того, как на него воздействовала моя магия. Возможно, это было случайным резонансом двух противоположных воздействий. А если так, то в следующий раз Трэйтон может проиграть!

Посидев ещё немного в саду, я замёрзла и отправилась во дворец. Вечер прошёл как в тумане. Я поужинала в общем зале и даже улыбалась и поддерживала светскую беседу с соседками по столу. Потом успокоила дедушку, объяснив, что ничего непоправимого не произошло и я в норме. Только дедуля слишком хорошо меня знает и после разговора распереживался ещё больше.

— Что-то не видно твоего Грэйна. Куда это он запропастился? Хотя, оно и к лучшему. Чем меньше времени ты с ним проводишь, тем мне спокойнее.

Мы находились в кабинете, отведённых для наместника апартаментов, поэтому я могла не скрывать эмоции. Вскочила с диванчика и, нервно расхаживая по кабинету, начала выплёскивать наболевшее:

— Мне и так тяжело и страшно! Сколько можно твердить, что Трэйтон мне не пара? Он мой муж.

— Он твой любовник! И мне больно видеть как он унижает тебя. — перебил дед.

— Он МОЙ МУЖ! Скоро станет им и по вашим законам. И если ты не примешь его, то я… — села обратно на диван, сгорбилась и, опустив голову, прошептала — Прошу тебя, мне так необходима твоя поддержка. Ведь раньше мы всегда делились друг с другом всеми радостями и невзгодами. А он сейчас где-то там, среди врагов, я боюсь за него. Что мне делать?

И я всё таки разревелась как маленькая девочка, уткнувшись лицом в грудь, подсевшего ко мне и обнявшего за плечи, деда. Он гладил меня по волосам и укачивал как ребёнка. Но, всё же не удержался от замечания.

— Ты сказала, по Вашим законам, а не по нашим. Неужели я потерял свою маленькую девочку и теперь ты принадлежишь тому, далёкому и опасному миру магии?

— Это по-прежнему я, твоя Миртэлла, просто я выросла и стала другой. Теперь я знаю, почему не могла найти себе места в этом мире, здесь не было его. И без Трэйтона я не живу, потому что мы созданы, чтобы быть вместе. Это даже не зависит от нас. Трэйтон вообще признался, что я не в его вкусе, но сила магии связала нас вместе, потому что мы идеально подходим друг другу. И эту связь невозможно разорвать, да я и не хочу. Я люблю его. Да, он не идеален, он бывает жесток и живёт ненавистной мне политикой, но он мой, понимаешь, мой. — слова произносились с трудом, прерываясь всхлипами и судорожными вздохами, но истерика прекратилась так же быстро, как и началась. Я так и уснула на маленьком диванчике, в объятиях укачивающего меня дедушки.

Мне снилось детство, пруд за конюшней, праздник в честь моего двенадцатилетия, именинный пирог и море цветов вокруг. А потом всё резко изменилось, пропали радость и лёгкость. А на смену им пришли беспокойство, напряжение, а потом и ярость. Бурная, клокочущая ярость, переросшая в невыносимую боль и полное безразличие ко всему, кроме этой, выжигающей разум, боли. Проснулась от собственного крика и падения с кровати. Осмотрелась и вспомнила, что нахожусь в дедовом кабинете, а упала с маленького, неудобного диванчика. Меня всю трясло, в душе поселилась странное ощущение пустоты, как будто оттуда вырвали что-то очень ценное, необходимое для её существования.