С небес об землю

Предпоследнюю Смуту из двух переворотов — февральского и октябрьского, после которых Россия осталась на плаву, хотя и не пришла в исходное положение, предшествующее первому перевороту (что противоречит здравому смыслу и законам механики, но кто видел здравый смысл и законы в Смуте), институт также пережил, временно лишившись государственных дотаций, что опять же привело к сокращению штатного состава за счет оттока сотрудников, осознавших бесперспективность занятия лженаукой в силу потери оной престижа.

Когда новая власть немного осмотрелась и разобралась с оставленным проклятым царизмом наследием, в тогдашнюю Императорскую Оккультных Наук Академию (ИОНА) явился во главе отряда из десятка борцов за счастье российского пролетариата — латышских стрелков грозный комиссар Гершензон, упакованный в кожу с маузером на боку и с мандатом наперевес, украшенным неразборчивыми подписями никому неизвестных но политических деятелей и смазанными фиолетовыми печатями.

Собрав на митинг всех «оболваненных ученых с лженаучным образованием» он кратко в течение пяти часов объяснил собравшимся, что то, чем они занимаются, не нужно победившему пролетариату, а потому, как истинно русский и истово верящий в труды товарищей Маркса и Энгельса, он предлагает сейчас же разрушить это наследие темного прошлого, а на его месте разбить цветущий парк, в котором победивший пролетариат будет проникать взором в тайны бытия, изложенные в трудах классиков и основоположников. Однако, смочив пересохшее от выступления горло эликсиром блаженства, он вспомнил, что в упомянутых трудах говорится о счастье для пролетариата, и решил лично разобраться, насколько работы отдела Линейного Счастья отклоняются от красной нити пути исторического прогресса.

Этот процесс затянулся почти на два месяца, в течение которых он практически не вылезал из кабинета заведующего отделом Федора Симеоновича Киврина. За это время верные борцы за счастье победившего пролетариата латышские стрелки освоили местное наречие, ассимилировались и нанялись на рыбацкие баркасы, вспомнив свое детство босоногое.

Впоследствии комиссара Гершензона уже без кожаного костюма и маузера видели в компании с Вием и Хомой Брутом в рюмочной что на главной площади Соловца. Далее его следы теряются во тьме неизвестности. Правда некоторые поговаривают, что Гершензон и вурдалак Альфред, служащий в виварии — это одно и то же лицо, подкрепляя это привычкой Альфреда после третьей стопки чаю толкать зажигательные многочасовые речи перед обитателями вивария, но кроме Мерлина никто сам этого не слышал, а достоверность рассказов Мерлина всегда вызывала сомнение.

Когда же положение в стране стабилизировалось и вновь была образована Академия Наук, кто-то вспомнил про вдруг оказавшийся крайне необходимым стране победившего пролетариата ИОНА, каковой опять был взят под государеву руку, трансформировавшись на этот раз в Научно-исследовательский институт чародейства и волшебства — НИИЧАВО.

Последнюю Смуту из трех П (перестройка-перестрелка-перекличка) институт пережил, как и прежде переживал природные и социальные катаклизмы.

Снова уменьшилось количество сотрудников. Многие в одночасье прозрели, осознали антинаучность занятий бесперспективным и непрестижным делом, и сменили систему ценностей, поставив туманные проблемы познания тайн Мироздания ниже общечеловеческих гамбургеров.

Кто-то из них подался в столицу, читать лекции и писать статьи о ведовстве и прочей ворожбе.

Некоторые сделали состояния на книжках по оккультизму, заговорам и прочей магии.

Кто-то открыл салоны, где, обставившись магическими атрибутами, успешно снимал сглаз, вешал на уши, до блеска начищал карму и заряжал все подряд, начиная от воды и авторучек и кончая автомобильными аккумуляторами.

Кто-то открыл коммерческие предприятия и школы, где за смешные деньги обучал всех желающих как в одночасье стать миллионером и привлечь удачу, деньги и здоровье на свою голову.

Поучительна судьба бакалавра Тюлькина, успешно продавшего новым фермерам за бешенные деньги в конвертируемой валюте три самосвала самовыкапывающейся картошки. Такое научное чудо природы сулило огромные доходы за счет экономии на горючем и технике в уборочную, так что фермеры всю зиму довольно потирали руки, подсчитывая будущие барыши и свысока поплевывали на недотеп, отказавшихся вложить деньги в переворот в картофелеводстве. Получив деньги Тюлькин уехал на Багамы, где занялся выведением самосрывающихся кокосов.

После того, как фермеры намучались пытаясь посадить эту картошку, которая сразу же после посадки упрямо самовыкапывалась и укладывалась обратно в мешки, они скинулись всем миром и направили трех представителей старинной профессии с новым благообразным импортным названием к Тюлькину с требованием забрать этот продукт научного прозрения и вернуть деньги с выплатой неустойки. Когда же он начал запугивать представителей правозащитниками и Великой Хартией Вольностей, его привязали под кокосовой пальмой на опытном участке и дождались падения урожая.