С негодяем интересней

– Илон, просто подумай. Всё тщательно взвесь и разложи по полочкам. Одну ведь жизнь живём. Мы будем только счастливы за тебя. Ты же знаешь, Танюха это не со зла, – нежно говорит он и сжимает моё плечо.

– Да, я понимаю. Но вы тоже докопались. Я хочу попробовать. Откуда брать опыт, если всё это впервые, – пожимаю плечами. Таня догоняет нас и берёт меня под руку, Дамир делает то же самое.

– Чувствую себя задержанной, – я смеюсь. – Боже, как вкусно пахнет. – Втягиваю воздух через нос. И рот наполняется слюной.

– Да тут воняет, как на помойке. Наверное, от Дамира, – через меня шлёпает ему подзатыльник. – Опять не ночевал дома.

– С чего это вдруг? Я благоухаю, как розовый куст, – Дамир отпрыгивает в сторону, и начинает в воздухе боксировать перед лицом Тани.

– Боксёр хренов. Тощее, рыжее чудовище. Усатый таракан, «тараканище». – девушка подбегает к нему и пытается ухватить за его рюкзак.

Я иду на запах, как животное. Дохожу до ларька, где продают пирожки.

– Можно два? – протягиваю продавцу деньги. – С картошкой. Откусываю выпечку и от удовольствия закрываю глаза. До чего здорово, вкус такой насыщенный. Интересно, как они их так жарят?

Наблюдаю за парой своих взбалмошных друзей. Таня у Дамира на спине, размахивая банданой из стороны в сторону, заставляет его скакать. Её попа свисает так низко, что кажется она вот-вот коснётся асфальта. Тяжело дыша, они подходят и с сомнением, смотрят на меня, уплетающую пирожки. С блаженной улыбкой, я потираю живот.

– А вот это из «тошниловки» вкусней, да? Жирные и непонятно на каком масле приготовленные, – морщит носик Таня.

Смотрю на оставшийся кусочек и быстро отправляю в рот.

– Ничего вы не понимаете, – толкаю их в сторону университета.

Дамир подходит ко мне сзади, а Таня спереди. Орут вдвоем: «Бутерброд». Зажимают с двух сторон и трутся об меня, при это щекоча. Я смеюсь и пытаюсь сесть, но они никак меня не отпускают.

– Извращенцы, – громко говорит мужчина, проходящий мимо.

Дамир хохочет, а Таня показывает в спину идущего средний палец, и они меня отпускают.

– Вы когда-нибудь повзрослеете? Я уже начинаю думать, что вы близнецы, уж больно одинаково придурочные во всём, – незлобно улыбаюсь.

Дамир делает глупую улыбку, вытащив язык на бок, а Таня скашивает глаза в кучу.

– Идиоты, – смеюсь над ними.

Мы идем к зданию, и Таня резко останавливается.

– Слушайте, а давайте сегодня проедемся на мотоциклах. Макс купил «Сузуки», и мы обкатаем технику. Потом пойдём в какой-нибудь бар и будем отрываться по полной. Давайте с нами, – вопит она.

При упоминании мотоцикла я морщусь, тут же вспоминая брюнета, который словно исчез из моего двора. И забыть ведь никак, въелся в память не сотрешь.

– Я не могу, сегодня родители отмечают годовщину, и я буду с ними, – юноша пожимает плечами.

– Ну, а ты? – смотрит на меня.

А я, как всегда с Владом. Как-то неправильно, что я постоянно отказываюсь от всех тусовок с друзьями.

– Я не пойду, Влад не очень хорошо воспринимает твоих друзей. Они ему кажутся шайкой шарлатанов-рокеров, – отвечаю я. – И лекции надо учить.

– Илона, так вся жизнь пройдет. Студенческие годы самые счастливые, лови момент, – говорит она. – Ну, как хочешь. Потом всё равно пожалеешь.

Не вижу огромной проблемы, если откажусь от ночных посиделок с парнями в банданах с серёжками в ушах. Я расслабляюсь за чтением книг и медленными прогулками вечерами, а сейчас погружена в отношения.

– У нас с Максом свобода действий. Он никогда не принуждает меня идти куда-то или делать то, что я не хочу. Мы можем отдыхать, как отдельно друг от друга, так и вместе, – продолжает девушка. – А вот ты, как приклеенная. Вам так быстро надоест вся ваша игра в пару. Кстати, он тебя так и не берёт с собой на соревнования и все эти свои гулянки.

Она права, бывают дни, когда Влад просто исчезает, потом приходит и начинает обнимать меня, как ни в чём не бывало, но мне так спокойней. Иногда я устаю от наших отношений и внимания, хочется побыть одной. Поваляться в ванне часок, поедая конфеты, и не думать, как я выгляжу и что мне одеть.

– Да, я не могу сказать, что мы друг друга напрягаем. Просто это своеобразная свобода. Я не спрашиваю, что он делал, а он не заостряет на этом внимания, – проговариваю я.

– Вот в том-то и дело, темнит он что-то, а ты не обращаешь внимания, – бухтит она. – Знаешь, тебе чтобы кто не сказал, ты воспринимаешь всё в штыки. Сразу становишься, как оголённый провод, но в душе признаёшь, что это неправильно.

– Знаешь, Тань, только не в обиду. Я не хочу перескакивать с одного члена на другой. У меня будет один и на всю жизнь. Я хочу быть для него всем, раз уж остановила свой выбор на нём. Даже, если будет тяжко, я переступлю через всех, – повышаю голос. – А он воспользуется этим. Ладно, я не обижаюсь. Искать своё, еще не значит вести себя как потаскуха, – пожимает плечами и тянет меня на занятия. – Уж лучше с члена на член, чем придумывать каждый раз отговорки. Я-то лучше тебя знаю эту кухню. Хотя набивай шишки, мне своих хватает чтобы тратить свою энергию на тебя. И главное чтобы твой Влад сделал тебя всем!

Вот и поговорили.