С негодяем интересней

– Ты так играешь, что она орет дурниной! – строго говорит мама, пока я заканчиваю заплетать косички.

– И пусть орет, она горло тренирует. Может, будет певицей, – он выходит из комнаты и подмигивает мелкой.

– Я буду актрисой. – София проходит мимо него гордой походкой, берет в руки ботинки и, кряхтя, пытается их одеть, но кожа еще не растянута, так как они новые.

– Тебе помочь? – улыбаясь, спрашивает ее отчим. – Или актрисы, наверное, самостоятельные. Я, например певец, умею красиво петь так: ла-ла – ла.

– Нет! Я певица и ты не будешь петь свое ла-ла-ла! Я лучше пою! – устало я провожу ладонью по лицу и прикрываю рот. – Мама скажи ему! Я же лучше.

Вот мне в свою очередь безумно хотелось бы сказать, что она певица от Бога, но, к сожалению, после ее соло с игрой на фортепьяно… Она драла глотку с песней о Заиньке, у которого длинные ушки, первый седой волос наверняка вылез у меня именно в этот момент. Я же всегда говорила, что не лгу, поэтому мне приходится выкручиваться другим способом.

– Так, если вы уже ссоритесь, София может остаться дома, – вот, мне кажется, мужчины вообще не выходят из детского возраста, сейчас эти двое смотрят на меня совершенно одинаково.

– Нет, мы хорошие! – восклицает ребенок, она выталкивает в спину отчима за двери, даже не зашнуровав обувь.

– Они невыносимые оба, – мама ставит на стол румяные блинчики, и наливает кленовый сироп в специальную посуду. – Ну и ты, собираешься пойти погулять?

Я возвращаюсь в кухню с бельем, которое надо отстирать и заполняю барабан. Сейчас начнутся расспросы, и мы можем перейти черту.

– Мне вроде как не с кем, – мама наливает себе и мне чай, достаточно громко ставит кружки на стол и хмыкает.

– Мне показалось, что сегодня у тебя встреча. И вообще, надо завести новых друзей. Или позвонить старым. Я понимаю, что ты не хочешь повторения истории, но это же не дело постоянно находиться: то на работе, то дома. Должны быть развлечения! – я включаю кнопки на стиральной машине и сажусь рядом с ней.

– У меня есть развлечения, – показываю на старого уже потрепанного жизнью кота и игрушки, каким-то образом, появившиеся на пороге прихожей. – Когда мне надо было развлекаться, я выбрала семейную жизнь и ребенка. Даже если это у меня не получилось, мои старания можно причислить к победе. Я росла вместе со своим ребенком, вполне осознавая, что пока я занята – соплями, рвотой, и прочими детскими неожиданностями, мои однокурсники не станут ждать меня. Далее произошло следующее, подруга оказалась предателем, лжедрузья – врагами и только моя семья рядом. Поэтому не стоит меня винить в том, что я не хочу менять свой уклад жизни. Мне просто не с кем это сделать.

Мама внимательно меня слушает, дует на горячую жидкость в стакане. Аккуратно отпивает и медленно водит ложечкой в чашечке с медом.

– Может ты и права. Жизнь проходит, я об этом переживаю. Ты молодая, красивая, но одинокая. До двадцати пяти моя жизнь тянулась, а после – пролетела в один миг, я только видела, как закатывалось солнце за горизонт, а казалось, я только проснулась, – я прикасаюсь к руке мамы и сжимаю ее. – Хорошо, я больше не стану говорить об этом. Блинчики?

Я не особо люблю теперь блины, он их любит, и эти ассоциации меня не располагают к трапезе. Но мне все еще нравится, как пахнет тесто после того, как его пожарят. Чай нещадно обжигает мое нёбо, открываю рот и громко дышу.

– Кстати там, Софья мудрила у тебя в знакомствах чего-то, – тут мне уже стало интересно, и я убрала ложечку с кленовым сиропом назад в чашку, даже не притронувшись к нему.

Нахмурившись, я медленно поднялась со стула и поплелась в зал, нажав на кнопку процессора, ожидая, когда он загрузится. Черный экран сменяется синим и на мониторе появляется смешное лицо дочери. Снизу в колонке выскакивает значок с четырьмя сообщениями, и я мгновенно проваливаюсь в знакомства одним нажатием мыши.

– Хорошо… Хорошо, что она еще не умеет толком писать, – разочарование тут же окатывает меня с ног до головы.

Мой ребенок отвечала всем, кому хотела, мужчины совершенно незнакомые мне задавали вопросы, а она, как ни в чем не, бывало, отправляла кучу смайлов и невпопад «Да» и «Нет», видимо это все, что она умеет, при том…к моему счастью, она едва умеет читать.

– Блин, вот собственными бы руками… – быстро строчу каким-то туркам, и прочим озабоченным идиотам, что я не собираюсь с ними встречаться, и отвечала моя дочь. Письма выходят нереально большими, и чем строчить каждому, я копирую и делаю рассылку. Затем удаляю и блокирую их анкеты. Позорище, если бы еще эти озабоченные отправили член во весь экран, было бы ужасно. София зараза! Почистив историю, ко мне приходит новое сообщение, и я прищуриваю глаза. Он когда-нибудь успокоится?! Я не читала его сообщение в прошлый раз, и все которые были до этого, просто удаляла. Настырный какой!

– Лицо какое знакомое, – мама как Каспер подобралась так, что я даже не услышала ее. – Это не…как же его? Ты еще с ним в сад ходила, потом на танцы… А он же тогда нашего Казанову брал на случку с их кошкой. Да как же его?