С Невского на Монпарнас. Русские художники за рубежом

Рерих посетил на пути юрты кукунорских монголов:

«Из дальних становищ съезжались на маленьких лошадках кукунорцы к нашему стану, дивовались на снимки нью-йоркских небоскребов, восклицали: «Страна Шамбалы»! — и радовались каждой булавке, пуговице или жестянке из-под консервов. Каждый маленький обиходный предмет — для них настоящий предмет гордости. И сердце этих людей пустыни открыто к будущему».

Так, может, она похожа на Нью-Йорк, Шамбала? Стоило огород городить…

Помню, как я попал в монгольскую Ургу (Улан-Батор) через пятьдесят лет после знаменитого «полубуддиста-полукоммуниста» Рериха. Час Шамбалы и тогда еще не пробил, но местные коммунисты уже перебили к тому времени почти всех лам, а из тыщи былых монастырей оставили один (Гандан Текченлинг) — для нужд долларовых интуристов. Они отобрали у монголов их лошадок и весь скот, устроили колхозы, построили тюрьмы… Мои молодые друзья-монголы, кончавшие ВУЗы в Москве, решались рассказывать мне об этом лишь на огромной, пустынной площади Сухэ-Батора.

— Здесь никто не подслушивает, — говорили они, испуганно озираясь.

Во времена Рериха тоже было здесь кому подслушивать. Недаром посылали в то время в Ургу легендарного чекиста Я. Блюмкина. Кем он дополнил караван Рериха, мы пока не знаем, хотя перестроечная московская печать уделяла этой загадке в свое время большое внимание…

В Монголии и в пустыне Гоби Рерих записывал все то же ценное наблюдение, что и во всех прочих местах:

«Район Монголии и Центральной Гоби ожидает исследователей и археологов».

Трудное его странствие по горам продолжалось долго. Шел караван, в котором кроме жены и сына художника, были его друзья, переводчики, слуги, проводники, охранники, какие-то ламы, врач… Не знаю даже, как это можно назвать — научной экспедицией, религиозным паломничеством или разведоперацией. В любом случае это было, конечно, великое путешествие художника, самое крупное в его жизни. Путешествие, полное трудностей, опасностей, двусмысленностей и угроз, но на меньшее не соглашалась его бьющая через край жизненная сила. Он служил какому-то тайному богу или богам, и караван сумел завершить полный круг по малоприступной Внутренней Азии, по стране легенд.

Где-то там, между американскими небоскребами, снежными горами и свалками мусора в пустыне скрывалась Сияющая Шамбала, но пока, на пути встречались одни трудности и преграды…

«На перевалах замечается также кровотечение, сперва из носа, а затем и из других менее защищенных мест… Караванный путь… обильно усыпан скелетами всех родов животных, лошадей, ишаков, яков, верблюдов, собак. Мы встречали на пути несколько брошенных ослабевших животных, из носа которых обильно текла струя крови. Неподвижные и дрожащие, они ожидали неизбежный конец свой…

Среди особенностей снежных перевалов мы подверглись так называемой снежной слепоте… Вся неприятность длилась от пяти до шести дней с разными следствиями…

Мы имели еще три неприятности в караване, а именно явления сердечные, от которых погибло трое, и явление простудное, унесшее двоих…»

Обтрепанные охранники на погранпостах останавливают караван на долгие месяцы в самых неуютных и холодных местах. Но зато какие художественные находки, какие наблюдения холодного ума! Какие крупицы то ли научных, то ли еще каких открытий:

«Когда сгущается дневной жар, проводник каравана начинает тихо свистеть какую-то странную мелодию: он вызывает ветер. Какой замечательный сюжет для театра: «продавцы ветров». С тем же обычаем можно встретиться, знакомясь с обычаями Древней Греции».

Рерих всюду примечает черты сходства — в обычаях, в лицах: есть, например, тибетцы, похожие на лионских торговцев… Рерих выслеживает пути великой миграции народов. По его мнению, вполне успешно.

А иногда, на перевалах, когда пульс достигает 145, какие выпадают мистические случаи и находки:

«Около десяти вечера я уже спал, а Е. И. подошла к своей постели и хотела открыть шерстяное одеяло… Вскочив, я увидел следующее. Темный силуэт Е. И., а за нею движущееся, определенно осветившее палатку пламя. Е. И. пыталась руками гасить этот огонь… Эффект от прикосновения был лишь теплота, но ним алейшего ожога, ни звука, ни запаха…»

Ничего удивительного — она ведь «матерь Агни Йоги», Елена Ивановна…

Большинство тибетских чудес, конечно, описаны с чьих-то слов у вечернего костра, списаны из газет и брошюр, из редких книг. Где больше газет, там и больше чудес. Только на Тибете, там какие газеты? И на каком языке?

Собственно, Тибет караван прошел только краем, почти в обход. В Лхасу с ее многоэтажной Поталой и с ее далай-ламой Рериха не пустили. Там вообще иностранцам не слишком рады, тем более, таким, о которых говорят, что они…

В жутком холодном месте, где странники рассчитывали пробыть три дня, недоверчивые тибетские власти продержали Рериха пять месяцев. Может, были наслышаны о его разнообразных связях. Наконец, все же пустили караван, но в обход столицы…