С ним или на нём

Меланхоличный проповедник уверенно приближался, чёрная ряса святоши небрежно торчала из под тяжёлых рыцарских лат, что явно прошли не одну битву или войну. Впрочем, оружия в руках проповедника было не видно и он уже хотел было начать свою проповедь, но к нашему счастью или несчастью его опередил неизвестный музыкант с мандолиной в руках. Приятный бас с в меру рычащими нотками заполнил своим звучанием всю округу и на удивление все разумные безропотно молчали, словно бы находясь от под властным очарованием «бродяги».

— Я всё же позволю себе вмешаться в ваш диалог молодые люди. — учтиво грубо начал музыкант. — Торговец фруктами прав и вас и правда плохо научили уважать таких «стариков» как мы. Ваш мастер не учил как нужно общаться со старшими капитан? — последнею часть предложения незнакомец выделил рыком. — Манарины воистину прекрасны. — резко сменил он тему словно бы возвращаясь к тому с чего всё начал, алые глаза бродячего музыканта задумчиво изучали взглядом ладную фигурку блондинки. — Их красота уступает лишь вашей капитан и всё же вопрос уважения не та вещь которую можно забыть, вы молодые всегда думаете, что не состаритесь, но поверьте мне, я тоже так думал. — каркающий смех музыканта разнёсся по затихшей округе.

Да что ж сегодня за день, то такой беспокойный?

Быстро переведя взгляд на Регину я с удивлением заметил, что она совсем не спешила снести голову этому бродяге, словно и правда о чём-то задумавшись. А он хорош и это стоит признать, но кто де он такой этот бродяга?

Закончив смеяться музыкант продолжил свою пламенную речь непонятно о чём и зачем.

— Ах да о чём это я? — на секунду задумавшись незнакомец тут же продолжил. — Вы напоминаете мне мою старую любовь капитан, такая же идеальная кожа, прекрасные глаза и волосы цвета снега. — алые глаза неожиданно ярко вспыхнули. — Впрочем, сейчас разговор не об этом, но всё равно примете мои искренние комплименты. Зря вы отказались от доброты купца, манарины и правда вкусны, а уж как сладки… — оставив затихшую нимфу одну, он широким шагом настиг лавки торговца, и ловко поймал кинутый здоровяком манарин, к слову они чем-то напоминали по виду нашу хурму. — Не отказывайте старикам в таких мелочах, молодежь. Это тебе герой. — с нотками стали закончил свою речь причудливый музыкант и кинул мне в руки до одури приятно пахнущий манарин.

Поймав осуждающий взгляд Регины я обезоруживающе улыбнулся, да и что я мог ей ответить? Бродячий артист в чём-то по своему прав и это его право, отложив манарин за пазуху, я продолжил неспешно идти вслед за милой блондинкой.

Пытаясь понять почему капитан всё же не проявила привычной агрессии, я столкнулся лоб в лоб с прибывшими в квартал гвардейцами, обратив внимание на броню я понял, что они были не магами а простыми солдатами на службе у короны. Стандартные щиты каплевидной формы, небольшие мечи по типу гладиуса и арбалеты средней мощности с десятком болтов, правда у некоторых гвардейцев на оружие и прочем снаряжение опасно сверкали какие-то по всей видимости зачарованные камни. Местные воины выглядели грозно и местами устрашающе, и почему-то зло сверлили меня взглядом, но при виде Токдже тут же отвешивали галантные поклоны капитану и «герою». Вспоминая как отморозки из трущоб порезали таких же «стражей» я не весело улыбнулся от чего гвардейцы дрогнули, чего это они такие шугливые?

А точно, мы же с парнями знатное количество их коллег и братьев отправили на встречу к праотцам. Вон как зыркают. Интересно, а «герою» стоит опасаться меча в спину? Или эфемерная «честь» не даст воину совершить подобную подлость?

— Слова музыканта напомнили мне философию старого капитана. — неожиданно заговорила и сама Регина. — Он тоже вечно говорил про уважение и почтение к старшим. — Девушка улыбнулась словно вспоминая что-то приятное. — Я попала в гвардию ещё будучи подростком во времена последнего призыва прямиком с улицы. Я знала лишь закон выжившего и силы, но в меня вбили почтение к старшим по званию и лояльность к короне. Именно тогда я и стала собой. — капитан замолчала.

Значит она солдат с самой юности? Жестокий мир, военное время, как это ужасно. Дети не должны воевать. Или во мне говорит чёртов гуманизм? Впрочем, это их дело в том же Израиле женщины вполне себе служат, да и в некоторых других странах тоже. Интересно посмотреть на этого капитана раз мадемуазель Токдже так о нём говорит и столь тепло отзывается.

Вдыхая приятную свежесть уютных улочек, я размышлял о словах капитана.

— Вы настолько давно в силовых структурах королевства? — внезапно вклинился Бер.

Повернувшись к оборотню, девушка лишь хмыкнула.