С открытым лицом (ЛП)

Одной из первых студенток, регулярно посещавших наш «дом колдунов», была Маргерита Кагол: и одной из причин, по которой я сразу же влюбился в нее, была также большая смелость, которую она проявила, перейдя мост через Адидже к нам. Так началась наша история любви, которая никогда не заканчивалась.

В целом я уважал своих профессоров. У меня остались приятные воспоминания о втором курсе экономики, который вели Нино Андретта и его ассистент Романо Проди: нас было всего пять человек, потому что программа была солидной, а они считались очень строгими и требовательными. Я до сих пор благодарен Беппино Дисертори, автору значительного труда о неврозах и профессору социальной психиатрии: хотя он никогда не осознавал этого, именно благодаря его страстным лекциям я начал культивировать те интересы, в которые я снова углубился в последние годы.

Еще один профессор, который, безусловно, сыграл важную роль в моем образовании, — Франческо Альберони. Он приехал в 69-м году, когда курсы уже были закрыты, и после долгих бесед с нами у него возникла идея превратить Тренто в своего рода Франкфурт: экспериментальный университет, в котором можно было бы выразить все напряжения и потребности в обновлении, витавшие в воздухе.

Политическая борьба пришла в Тренто не сразу. Это происходило в течение некоторого времени и началось самым традиционным образом, под влиянием зловещего корпоративистского духа. Наш университет был частным и еще не был признан государством. Когда встал вопрос о паритете, министерство решило, что диплом Трентино приравнивается к диплому по политологии. Мы были в ярости: как мы могли столько учиться, чтобы в итоге получить обычную степень по политологии, которая практически ничего не стоит на рынке труда! Мы хотели гораздо большего, мы хотели, чтобы наша уникальность была признана, мы хотели быть социологами: и в связи с этими цеховыми требованиями мы начали яростную борьбу.

При поддержке Фламинио Пикколи, христианского демократа из Трентино, который хотел создать новый университет, наша делегация в составе Ростаньо, Дуччо Берио и меня отправилась в Рим. Я помню, что мы обошли все партии: в PSI нас принял Де Мартино, который был секретарем; в PCI нас приветствовали Россанда и Пинтор, которые тогда были на пике своего политического подъема; Пикколи сопровождал нас в коридорах парламента, представляя нас тем, кто мог, и отстаивая нашу позицию. Дело в том, что спор продолжался весь 1967 год, и в конце концов мы победили: нам присудили желанные степени по социологии.