С открытым лицом (ЛП)

Сначала приехали только я и моя жена. Мы поселились в квартире рядом со стадионом «Филадельфия»: первый подпольный дом, снятый под вымышленным именем. В течение нескольких месяцев мы изучали ситуацию. Мы изучали неровную географию самоорганизации рабочих в Мирафиори. Мы установили контакты с Potere operaio, которая была внепарламентской группой, наиболее представленной в Fiat.

Мы убедились, что вокруг нас есть рабочий район — единственный, который интересовал нас в то время — действительно очень воодушевляющий и боевой, что привело нас к новому типу размышлений. Если мы хотим двигаться вперед на этой территории, подумали мы, мы должны изменить понимание нашего присутствия на фабрике и наших отношений с другими компонентами движения. Так начался пересмотр роли «бригад» внутри и вне завода, разделение на «полюса» и «колонны» с развитием настоящей подпольной групповой компартизации.

Каковы были ваши первые действия в Турине?

Вначале мы посвятили себя организации практически ежедневных «листов борьбы». Написанные изнутри отделов, они рассматривали рабочий цикл и его критические точки, информировали о росте борьбы рабочих, выпускали призывы и повестки о собраниях. Мы распространяли многие сотни таких листков, которые затем собирались в «дневники борьбы», опубликованные в контр-информационных газетах. Тем временем некоторые «синие комбинезоны», близкие к Potere Operaio, такие как Кристофоро Пьянконе и Лука Николотти, стали нашими боевиками. К нам также присоединился Анджело Басоне, один из молодых лидеров секции PCI внутри Fiat.

 

В то время туринская фабрика приближалась к своему самому жестокому циклу борьбы, кульминацией которого станет великая оккупация Мирафиори осенью 1973 года. Власть рабочих на фабрике проявлялась в постоянных внутренних маршах, которые часто перерастали в настоящие столкновения. Красные платки», наиболее политизированные и активные рабочие, были выделены и наказаны, с увольнениями и переводами, ненавистными контролерами и боссами. Желтый профсоюз на службе у начальства считался самым коварным врагом, которого нужно было победить. Мы работали прежде всего над тем, чтобы попытаться разрушить систему контроля и шпионов на конвейерах и вокруг маршей протеста.