С открытым забралом

— Первая волна мировой революции спала, вторая же еще не поднялась. Было бы опасно, если бы мы на этот счет строили себе иллюзии. Мы не царь Ксеркс, который велел сечь море цепями. Но разве констатировать факты значит оставаться бездеятельным, то есть отказаться от борьбы?.. Ну а что касается Советской России, то сейчас для нее новая экономическая политика — единственно правильная хозяйственная политика.

Но лидеры «рабочей оппозиции» гнут свое: нужно передать управление всем народным хозяйством «всероссийскому съезду производителей», объединенных в профсоюзы. Пусть всем командуют профсоюзы.

Потряхивая бородкой, выскочил Троцкий:

— Путь к социализму лежит через высшее напряжение государственности. И мы с вами проходим как раз через этот период. Как лампа, прежде чем потухнуть, вспыхивает ярким пламенем, так и государство, прежде чем исчезнуть, принимает форму диктатуры пролетариата, то есть самого беспощадного государства, которое охватывает жизнь граждан со всех сторон. Никакая организация, кроме армии, не охватывала в прошлом человека с такой суровой принудительностью, как государственная организация рабочего класса в тягчайшую переходную эпоху... — Сочатся и сочатся ядовитые слова. — Мы вступаем сейчас в полосу капитуляции перед мелкой буржуазией.

Так хотелось бы Балалайкину. Ему нет никакого дела до временного спада революционной борьбы в странах капитала, до планомерного создания единого пролетарского фронта. Спад? Это нереволюционно, прозаично. Рабочие массы должны драться без передышки, игнорируя спад.

Но все это вздор, демагогия, игра в красивые призывы, и никто из делегатов их всерьез не принимает. И умом и инстинктом каждый чувствует: есть только Ленин, и только его слово имеет реальный вес, только он постиг в совершенстве науку оценивать трезво мировое хозяйство и мировую политику, и, если хочешь победить, иди за ним, а не за пустозвонами.

...Ленинский стиль работы. Целая наука, огромная наука, и Куйбышев теперь, когда Ильич рядом, прислушивается к каждому его практическому совету, учится у него искусству управления. На деле, на практике.

А нагрузка на плечи все растет. Вот он уже возглавляет оргинструкторский отдел, который должен заниматься перестройкой управления промышленностью. Он руководит экономическим отделом ВСНХ и экономотделом ВЦСПС. Он — в комиссии по восстановлению крупной промышленности. Он — в составе концессионного комитета. Он руководит рядом главных управлений.

И тут приходится судорожно, до ломоты в голове изучать одну отрасль промышленности за другой. Ты отвечаешь за восстановление крупной промышленности всей страны. Ты должен быть компетентным в этой области. Сколько потребуется рабочей силы? Какие заводы восстановить, какие временно закрыть? Сырье, потребности рынка в товарах... В твоем распоряжении хозяйственники, экономисты, специалисты всех рангов. Умей расставить их. Умей быть экономистом. О, экономика — самая интересная политика!

Где-то бесконечно далеко знойные Каракумы и купола Бухары. Где-то гарцуют всадники. Где-то все еще свистят пули басмачей. Там история по-прежнему плетет свою причудливую нить. Но уже без Куйбышева.

От Файзуллы Ходжаева, приехавшего на несколько дней в Москву, Куйбышев узнал много любопытных подробностей. С Дутовым покончено! Чекисты Касымхан, Чанышев, Ходжамиаров и другие пробрались в крепость Суйдун на границе с Китаем, где отсиживался Дутов, оглушили его прямо в кабинете, хотели засунуть в мешок и вынести мешок из крепости под видом агитационной антисоветской литературы, но помешали конвоиры. Пришлось Дутова пристрелить, а самим уносить ноги с вражеской территории.

Раскрыт «Комитет национального объединения» — строго конспиративная антисоветская организация, которую возглавлял муфтий Садретдин-ходжа Шарифходжаев. Раскрыл ее семнадцатилетний Хамид Расулькариев, которого враги пытались завербовать. Вместо того чтобы провести заговорщиков через границу, Хамид привел караван к зданию ЧК, где заговорщики и были арестованы.

Все эти истории можно было слушать без конца, как далекую сказку, персонажи которой хорошо известны. Там свирепствовал новый басмач — некто Энвер-паша, который провозгласил себя «главнокомандующим вооруженными силами ислама и наместником эмира бухарского». Энвер занял почти всю территорию Восточной Бухары, окружил Душанбе и после двухмесячной осады взял его.

Та далекая жизнь по-прежнему колебалась на чаше весов истории, и кулаки Валериана Владимировича, слушавшего новости, яростно сжимались, будто бы он был все еще причастен к туркестанским делам и должен оперативно решать их, отвечать за них перед народом.

Файзулла рассказал о нашествии на Туркестан и Бухару голодающих Поволжья. Много из Самары. Целые толпы. Живут под открытым небом.

— Это теперь называется голодный фронт, — сказал Валериан Владимирович. — Казалось бы, вынесли все: интервенцию, гражданскую войну, разруху. И когда уже стало казаться, что самое страшное позади, оно, это самое страшное, навалилось на нас.