С папой на рыбалку

В это время подошла мама, сообщила, что готов обед, и послала нас мыть руки. Мы с папой ушли в ванную и долго с удовольствием умывались. Холодная вода вырывалась из крана шумной струёй, и кожа от неё делалась красной. Мы вытерлись толстым мохнатым полотенцем, надели рубашки (у нас с папой одинаковые рубашки, мы в них ходим на рыбалку) и сели обедать.

Самое противное на свете — ложиться после обеда спать. Но папа стоял на своём — если я не буду спать после обеда, он не станет брать меня на рыбалку. Вот и сейчас, я лежу на диване, укрывшись простынёй, а папа сидит в кресле у открытой балконной двери и читает газету. Солнце уже клонится к закату, и я вижу только папин силуэт и тонкие струйки табачного дыма. На кухне мама гремит посудой, но тут тихо. Настолько тихо, что, кажется, тиканье будильника на радиоприёмнике должно быть слышно даже во дворе. Я закрываю глаза, сквозь веки просачивается трепетный розовый свет. Постепенно погружаюсь в дрёму и слышу, как в комнату входит мама.

— Завтра опять поедете рыбачить? — спрашивает она.

— Угу! — мычит папа. Он очень не любит, чтобы его отвлекали, когда он чем-нибудь занят. А чтение газет для него тоже работа, чего мама никак не хочет понять.

— Ты, как видно, забыл, что у тебя есть дом, ребёнок… — переходит в наступление мама.

— Тихо, а то разбудишь! — уклоняется от разговора папа.

— Ты не учитываешь, что и мне иногда хочется куда-нибудь пойти, хотя бы в кино!

— А я тебя не держу! — искренне удивляется папа, в руках у него шуршит газета. Это означает, что он принял вызов.

— И вообще хватит вам шляться! — продолжала мама. — Какая от этого польза!

— Да это же спорт, Роси! — убеждённо заметил папа.

— Тоже мне спорт — торчать весь день на одном месте. Ты бы лучше написал что-нибудь — скоро зима, а ребёнок без пальто.

— Ерунда! До зимы ещё далеко. А рыбалка — это спорт. Посмотри, как девчонка посвежела. По возвращении с рыбалки ест, аж за ушами трещит, и спит хорошо. Щёки стали розовые. Чем ты недовольна?

— Как же ей не есть, когда она наголодается за день! Не плохо бы и мне уделить немного внимания! — обронила мама, и я чувствую, что она вот-вот заплачет.

— Я же тебе предлагал ездить вместе с нами! Зря ты отказываешься!

— Ты что, с ума сошёл! — удивляется мама. — Я брошу дом и потащусь с вами на рыбалку! Это же надо!..

— Делай как знаешь. Восемь месяцев в году можно ловить рыбу. В каждом месяце по четыре выходных дня. Тридцать два дня активного отдыха. Спорта. А ты — дом!

— Да, но если бы я вас не обстирывала по воскресеньям, то вы бы протухли. Ты это учитываешь?

— Для этого есть прачечная! Отнеси — и тебе выстирают. Наконец, я купил тебе стиральную машину…

— Ты бы хоть один раз сам постирал, тогда бы не говорил так больше! — возмутилась мама. — Завтра ты никуда не пойдёшь, поможешь мне убираться. Разве я в состоянии одна выбить ковры? А большая стирка, которую я затеяла ещё вчера, это что, по-твоему, пустяк? А готовка это тоже, по-твоему, пустяк? А на рынок ходить? Ты бы хоть хлеба догадался купить, возвращаясь домой. И это, скажешь, не мужское дело… По-твоему, если ты даёшь деньги, то на этом твои обязанности и кончаются, да?

— Велика важность. Стирка! — самоуверенно сказал папа. — Если иметь навык, за час-другой запросто можно управиться. Вот сейчас примусь за твою стирку и к вечеру я свободен!

— «Свободен»! — презрительно повторила мама. — Тебе бы только играть в кости или в бридж. На другое ты не способен.

Мама хлопнула дверью и ушла в кухню. Я открыла глаза и встретилась взглядом с папой. Он улыбнулся и подмигнул мне, подмигнул так, как только он один умеет — весело и лукаво. Затем прошептал:

— Ани, дружочек мой, пожалуй, не бывать нам завтра на рыбалке!

Я села на диване и тоже заговорила шёпотом:

— Папа! Давай сегодня выбьем ковры, а? Я буду тебе помогать!

Папа поморщился, как будто съел что-то кислое.

— Но к четырём часам придут Рангел с Кузманом. Что мы станем с ними делать?

— Пускай привязывают крючки.

Папа немного подумал.

— Ложись-ка поспи ещё, потом будет видно.

Я снова юркнула под простыню и закрыла глаза.

Меня разбудили голоса в прихожей.

В гостиную вошёл дядя Рангел, и его мощный голос сразу заглушил все другие шумы:

Слышен звон! Слышен звон!
Озарился небосклон,
Эй, лентяйка, хватит спать…

Следом за дядей Рангелом вошёл дядя Кузман. Он, как обычно, был чистенький и подтянутый. Белая офицерская куртка словно только что из-под утюга, погоны сверкают — смотреть больно. Дядя Кузман моряк, но служит в Софии, в каком-то министерстве; когда садятся играть в бридж, он вечно третий, вечно куда-то торопится и вечно боится опоздать.

Я оделась, мама меня причесала, и я вернулась в гостиную. Прежде, когда к нам приходили гости, папа всегда отправлял меня играть в другую комнату. Но с тех пор как мы вместе ездим на рыбалку, я стала равноправным участником рыбацких сборищ. Моё присутствие было даже необходимо — после того как я поймала большущего карася, дядя Рангел считал, что я везучая и что у меня лёгкая рука.