С первого сканирования (СИ)

Мы медленно шли к выходу из парка развлечений. После полёта на планере прыжок с тарзанки или “Русские горки” с колесом обозрения казались немного банальными и совершенно не страшными, потому мы и постреляли в тире, прошли ленточный лабиринт, посоревновались на мягкой полосе препятствий в батутном центре и кто быстрее доберётся до верха на скалодроме, жутко смеялись друг над другом на веревочной тропе, перестёгивая страховки от испытания до испытания. Вокруг светились гирлянды на деревьях, освещая дорожки, под ногами носились дети, черные лебеди в искусственном пруду клянчили хлеб. Иногда в воздухе появлялся запах летней духоты, но тут же исчезал. Скоро будет тепло, и мы поедем нежиться на солнышке поближе к океану. Маркус и Норт предложили как-нибудь сыграть в пляжный волейбол и покататься на сёрф-досках.

А дома меня ждала огромная коробка с бантом на обеденном столе. Я кинула плюшевую зебру на диван и побежала открывать.

- Осторожно, там стекло! – крикнул детектив, едва не врезаясь в проём арки на всём скаку, спеша меня предупредить, – Аккуратно подними коробку вертикально вверх.

Беру двумя руками и медленно поднимаю… чтобы увидеть террариум. Оборудованный лампами, грунтом из кварцевого песка, мхом и несколькими корягами, с термометром на стекле и маленькой автоматической поилкой внизу. На большой плоской гальке под лампой грелись два геккона-эублефара леопардовой расцветки и щурились от удовольствия. Не андроиды – настоящие, живые гекконы. Я замерла с приоткрытым ртом, коробка выпала из рук на пол. Коннор обнял меня со спины и положил подбородок на плечо.

- Нравится?

- Смайлик, это… блин, это… – оборачиваюсь в кольце его рук и обнимаю за шею, – Да ты с ума сошёл!

- Полёт на планере шокировал меня куда сильней. – качнулся над ухом смешок.

День годовщины завершился очень спокойно. Мы поели, по очереди сходили в душ и просто уснули. Эх, а я-то надеялась на что-то большее…

На следующий день Коннора в шесть утра вызвали на работу, а я, проводив его, со скуки потихоньку доедала торт. Вкусный получился. Гекконистые, улыбчивые моськи с интересом выглядывали из-под половинки кокоса, прячась от дневного солнца, иногда косились в сторону мотыля и лярвы сверчков. Не, ребят, вам теперь кушать только вечером. Потом решила перебрать шкаф, чтобы избавиться от поношенных и вышедших из моды вещей, или того, что надевать уже просто не хочется. Открыв дверцы осматриваю полочки и платяной отдел. Взгляд цепляют ровные стопочки мужских носков, футболок, пальцы касаются стрелки на рукаве строгой рубашки. Улыбка появилась сама собой.

Спустя три с лишним часа сортировки на две кучи, занимаюсь примеркой выходной одежды. Для меня выходная одежда являлась важным атрибутом, т.к. общение с политиками и прессой подразумевало определённый дресс-код. Это Маркус или Коннор могут одеться в полуделовой кэжуал и выглядеть прекрасно, а вот мне и Норт приходилось “выпендриваться” ради правильного восприятия в обществе. Платья-коктейль, платья-футляр и вечерние, деловые юбки и блузки, пиджаки… Хлопнула входная дверь.

Я выскочила из комнаты в коротком вечернем платье и чулках с черной стрелкой сзади. Коннор вешает пальто на вешалку у двери, расстёгивает пиджак, снимает поясную кобуру, которую носит поверх брючного ремня. Наконец, оценивающе пробегается по мне глазами.

- Ого! Мы кого-то ждём?

- Нет. – качаю головой, подхожу и кладу ладонь на его щёку, – Я просто разбирала, что буду носить, а что нет. Ну и для встреч разных мерила. Голодный?

- Немного. Салат поем.

Иду в кухню и достаю салат из холодильника, выкладываю в тарелку.

- Куда тебя так срочно дёрнули сегодня? – ставлю тарелку на стол.

- Нашли труп с передозом. Ничего интересного. – он ослабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу.

- Опять “лёд”? – отрезаю несколько кусочков хлеба для него.

- Диацетилморфин.

- Редкость в наше время. – кладу по паре кусочков салями, украшаю сметаной для вкуса и мелко рубленой зеленью, ставлю бутерброды к салату.

- Подобное состояние трупа тоже редкость, ты бы видела… – Кон взял вилку и принялся есть, попутно рассказывая, – До чернушных язв исколотые вены, белки глаз жёлтые, бескровные. Опухшие и почерневшие губы и язык. Шприц валялся рядом, доза, судя по анализу, убила бы гризли.

Привычку совать всё на язык для анализа я у детектива отбила обещанием, что больше никогда его не поцелую, потому тот таскал с собой стерильный мини-анализатор со встроенным микроскопом, к которому можно подключаться в одно касание. Новая разработка Гефеста, кстати.

- Не думала, что при такой конкуренции в виде “Красного льда”, ещё остались героинщики… – утаскиваю из его тарелки круглешок огурца.

- Их какое-то время вообще слышно и видно не было. Видимо, почувствовали, что ты, я и Маркус планомерно рушим сеть “льда” в Мичигане. – он немного дерижировал вилкой, рассуждая, откусил бутерброд, – А тут – нарисовались!

- Ну, ладно-ладно, будет. Не психуй. – где-то внутри, будто от щелчка пальцев, включился психоаналитик, – Раскроешь и эту сеть. Надо – помогу.