С первого взгляда

– Прости?! Что?! Прости?!

Забыв, что Влада за рулем, он схватил ее за рукав белоснежного плаща и попытался развернуть на себя. Она выставила локоток для защиты, начала им отбиваться, делая это очень неумело, и не было никакой силы в этих движениях. Резко вывернула руль, машина завиляла по дороге.

– Прекрати, Антон! Мы разобьемся! – закричала она, когда у нее не получилось высвободить свой рукав из его руки.

– А хоть бы и так, – рычал он. – Что за радость от такой жизни!

– У тебя был выбор! – крикнула она, ей удалось справиться с управлением и, в который раз, с собой. Покосилась на него со значением. – Нет радости от этой жизни, шел бы в тюрьму.

Антон счел ее аргумент убедительным и заткнулся.

Решено же все, чего он теперь кулаками машет?

– Попрошу вести себя прилично. Вениамин Игнатьевич очень известный и уважаемый в обществе человек.

– Это кто – Вениамин Игнатьевич? – поинтересовался он равнодушно и полез из машины возле шикарных кованых ворот.

– Это ювелир, у которого мы собираемся выбирать мне кольцо. – Она поправила плащ, вдела руку в дужку ручек сумки, взяла его под руку. – Мы, Антон! Именно мы! Не надо на людях устраивать сцен, фыркать и отворачиваться. Им просто неинтересна наша жизнь и наши проблемы. Просто подыграй мне и все…

Кстати, подыграть Владе оказалось не таким уж сложным занятием. Она щебетала, рассматривая образцы и каталоги. Антон снисходительно улыбался, что-то даже советовал, оценивающе выпячивал нижнюю губу, кивал.

– У вас очень красивая невеста! – с восхищением шепнул ему на прощание Вениамин Игнатьевич. – Такая женщина достойна самого лучшего! Думаю, вам удастся сделать ее счастливой!

Конечно, он понимал, что ювелир лил елей из-за того, что Влада выбрала одно из самых дорогущих колец из коллекции. И слова подобные этим он наверняка говорил десятку молодых пар, навещающих его дом. А все равно Антону сделалось очень неприятно.

Оттого, что пришлось играть в отношения с Владой на публике, и теперь это будет повторяться и повторяться, он же сам сделал выбор, винить было некого.

Но самое противное, что это не составило особого труда. Удалось и поддакивать, и даже восхищаться. И невольно, подогретый комплиментом ювелира, посмотрел вслед Владе, как обычный мужчина, а не как потенциальная жертва, попавшаяся на ее крючок. И нашел, что ноги у нее действительно очень красивые, и попка как раз такая, какие ему всегда нравились.

Ювелир тут же поймал его взгляд, начал прищелкивать языком и украдкой показывать оттопыренный большой палец.

Вот тут-то раздражение Марина и накрыло.

Что за ерунда, в самом деле, а?! Чего он размяк-то?! Слюни распустил на женские ноги? Может, еще и оставит ее у себя ночевать после того, как вызвался кольцо-то оплатить? Оголодал без женщины, живя отшельником?

Что случилось-то? Почему так?

Попросил высадить его за квартал от его дома, сославшись на встречу со знакомым. Зашел в какой-то первый попавшийся по пути бар, выпил залпом триста граммов водки, хотя давал себе зарок после вечеринки у Снегиревых к водке не притрагиваться. Долго сидел в одиночестве в углу за столиком. И все ждал, когда исчезнет навязчивое, как икота, прилипшее к нему в доме ювелира раздражение.

На себя раздражался за слабость и безволие. На Владу за ее гнусную напористость. Потом все смешал в одно, швырнул на столик деньги и ушел, оставив закуску нетронутой.

Добрался до дома быстро. Встал под душ, избавляясь от хмеля. Сварил себе кофе, больше напоминавший кофейную кашу. Выхлестал в два глотка. И провалялся потом полночи без сна.

А утром его разбудила лучшая подружка Сашка. И стала говорить странные страшные вещи про себя, про Дениса, про их разваливающиеся отношения и про то еще, как она всеми правдами и неправдами пытается их сохранить. И делала она это как-то трусливо и неправильно. В смысле – сохраняла отношения.

Он попытался намекнуть ей на это и получил отпор. Та быстро напомнила ему про его слабость и трусость в отношениях с Аллой. Упрек он счел справедливым. Проговорил с ней минут двадцать. Отключил телефон, поворочался в кровати, нашел, что вчерашнее раздражение ничуть его не покинуло, и…

И вдруг решил позвонить Владе.

– Привет, – буркнул он, чтобы она, не дай бог, не вообразила себе ничего такого.

– Привет, – ответила она со страхом. – Что случилось?! Почему ты звонишь?!

– Спросить хотел.

– Спроси.

– Зачем ты это сделала?

– Что это? Ты про кольцо, так я…

– Замолчи, Влада! – прикрикнул на нее Антон, и та мгновенно умолкла. – Зачем ты все это вот затеяла? Свадьба, кольцо, вообще все? Зачем тебе это? Ну, влип я в историю, да. Ты как бы решила мне помочь. Почему такой ценой?!

– Я люблю тебя, Антон. Давно и безнадежно люблю. Шансов у меня не было никаких, – со страшной усталостью в голосе проговорила Влада и вздохнула. – А тут появилась хоть какая-то надежда. Прости, но… Но в любви и на войне все средства хороши. Я избрала такое вот… нехорошее, да. Прости! Но если бы все повторилось, знай, что я не сделала бы по-другому. Я очень люблю тебя.

– Любит она, – откликнулся он ворчливо. – И дальше что?