С первого взгляда (СИ)

— Что Стельмах, докувыркался? — ухмыляется подруга. Достает из сумочки пачку сигарет и неравно теребит в руках.

— О чем ты?

— Егоза зеленоглазая, — девушка машет головой в сторону задних сидений. — Любовница в подоле принесла?

— Чушь не неси! — от такого предположения даже рука на руле дрогнула. — Это внучка Серганова.

Я выруливаю с парковки, прости господи, садика «Ласточка» и вливаюсь в поток озабоченных родителей и их чад. Да, Стельмах, вот и попробуй на своей шкуре роль заботливого папашки. Желание заводить детей и так никогда не посещало, а тут вообще удавятся все зародыши окончательно.

— Странно, — прерывает молчание любовница, слегка косясь в сторону Майи. Я бросаю взгляд в зеркало заднего вида и улыбаюсь. Малышка что-то сама себе играет с куклой и поет под нос какую-то очень знакомую песенку.

— Что странного?

— Глаза разуй, Стельмах. Глазюки зеленые, скулы, волосы чернющие. Мелочь же — твоя копия.

— Ерунды не говори, — одернул подругу. С чего ей быть на меня похожей? Я и Алия даже не…

Твою ж…

— Я, конечно, мать не видела… — Жанка что-то еще сидит, рассуждает, а я снова смотрю на мышку. В голове набатом бьют слова любовницы: прямо по черепной коробке, грозя разорвать изнутри. Да нет, на хер. Отвожу взгляд, а спустя мгновение снова бросаю его на внучку Серганова. Качаю головой, отрицая саму возможность. Так не бывает. Не в реальной жизни точно. Не может этого быть. Из меня никакой отец, да и мы предохранялись. Не могла резинка дать сбой. Или могла?

Пока я «плаваю» в мыслях, Жанна своими длинными пальцами цепляет из пачки тонкую сигарету и щелкает зажигалкой.

— Жанна, в машине ребенок.

— И что? — искренне удивилась дамочка.

Чувства материнства у этой особы тоже было атрофировано.

— Нечего ее никотином травить.

— Но я курить хочу, — удивленно выдает подруга и смотрит на меня своими большими карими глазами. — Почему я должна из-за чужого ребенка в чем-то себя ущемлять, Стельмах?

— Потому что тебе тридцать два, и у тебя должны быть элементарные зачатки мозга. Если себя ты этой ерундой травишь, ее не смей.

Не знаю почему, но это безразличие меня задевает. Я выдергиваю из рук любовницы сигарету и вышвыриваю в приоткрытое окно.

— Артём!

— Потерпишь.

Жанка покачала головой и усмехнулась.

— Ну, давай, продолжай в том же духе. Раз себя ущемляешь в чем-то. Два. Три, а потом вот такие восемнадцатилетние лбы садятся тебе на шею и радостно болтают ножками. Почему? Потому что тебе ж тридцать два, а она мелкая.

— Я не мелкая! — слышим неожиданно прорезавшийся с задних сидений звонкий голосок. Столько обиды прозвучало, что даже мое ледяное сердце неожиданно дрогнуло. Дрогнуло и вытолкнуло волну злости на сидящую рядом девушку.

Резко виляю рулем, пересекая, к чертям, две сплошные. Сбрасываю скорость и с визгом шин торможу на обочине.

— Если так жестко горят трубы, могу высадить прямо здесь. Покуришь, пока пятнадцать километров пешком прохреначишь.

Разворачиваюсь и жду реакции девушки. Глаза по пять копеек, на лице выражение полного изумления. Жанна не дура и достаточно хорошо меня знает. Понимает, что спорить со мной чревато. Особенно на моей территории.

— Всё, ошибку осознала! — примирительно поднимает руки любовница и, пока я снова вливаюсь в поток машин на автостраде, поворачивается к Майе. Смотрит на внучку друга и улыбается.

— Извини, я не хотела тебя обидеть, кнопка.

— Я не кнопка, я мыська! — уверенно выдала маленькая госпожа и надула губки. Я ухмыльнулся, чувствуя, что характер свой она от матери унаследовала. А еще, походу, Жанна ей не очень-то и понравилась. Интересно.

— Кто? — нахмурилась Жанна.

— Мышка. Мать ее так зовет.

— М-м-м… ясно. А мать, наверное, красивая?

Вроде и у ребенка спросила лиса, а смотрит на меня. Очевидно, ожидая моей реакции. Краем глаза замечаю, как Майя активно кивает головкой, от чего озорные кудряшки смешно пружинят.

— Класивая!

Оборачиваюсь к ребенку и подмигиваю, отчего та забавно прячет лицо в миниатюрные ладошки и хохочет. В зеленых омутах ее глаз плещется такая гордость и любовь к родительнице, что я невольно и сам вспоминаю образ голубоглазой блондинки.

До одури горячая. Но любовнице я об этом говорить не собираюсь. С ней я еще «продуктивно сотрудничать» намерен.

— А ты так же считаешь, а, Тём? Ну, как мужчина?

— Что ты к этой теме так привязалась?

— Любопытно просто. Для детей-то их предки всегда самые лучшие…

— Не всегда, — машинально возражаю, но тут же одергиваю себя. — И да, я тоже так считаю. Довольна?

Слышу язвительный смешок и тяжелый мученический вздох.

— Ой, Тема, Тема… — растягивает губы в улыбке Жанка.

— Что?

— Смотрю, лед уже тронулся.

Глава 11. Стельмах

Высадив Жанку, мы заехали в супермаркет. Надо же было чем-то накормить чужое чадо. А дома, кроме виски и повесившейся в холодильнике мыши, ничего нет.

— Дядь Алтем, а у тебя есть дома зивотные? — крутилась юлой любопытная мелочь.

— Нет.

Боже упаси! Дядя Артём иногда себе-то не в состоянии еду приготовить с таким ритмом жизни. Любая животина бы уже сбежала или вздернулась на хер… на собственном хвосте.

— А иглушки у тебя есть?