С первым открытием, Костик!(Рассказы)

— Ну, как «охота»? — спросил он, подходя к телеге, с которой дядя Андрей снимал бидон. — Покажите-ка! — Папа откинул крышку бидона, наклонил его, плеснул на ладонь немного воды, кишевшей дафниями. — Ба, тут на десяток ям хватит!

Мы подняли бидон и понесли его по узкой тропке к ямам.

Скоро в ямах заплясали рыжие точки. Они прыгали из стороны в сторону, то опускаясь в темную глубину, то снова танцуя у поверхности.

Папа и дядя Андрей уже давно ушли, а я все глядел и глядел на резвящихся в воде дафний. До чего же хорошие ямы я выкопал! Рыбу разводить можно, не то что дафний!

— Эй, ну-ка дай взглянуть! — неожиданно раздался Филькин голос. — Ой, смотри сколько… — Филька лег на живот и опустил голову к воде. — Знатно!

«Ага, небось завидно!» — подумал я и, пожав плечами, небрежно сказал:

— Это что! Знаешь сколько их будет, когда разведутся? Ведром черпать можно. Во!

— Ведром? — Филька поднялся и подошел ко мне. — А не врешь?

— Ей-ей!

Филька что-то хмыкнул и медленно зашагал в лес. «Может, взять его в помощники? — подумал я. — Да нет, он главным захочет быть. А ведь ямы выкопал я, и дафний наловил я. Значит, я и главный! Нет уж, один управлюсь».

Я осмотрел ямы, снял с воды несколько березовых листочков. Они были совсем желтые — значит, скоро в Москву, в школу…

— Обедать! — донесся издалека папин голос.

Все уже рассаживались за широким и длинным столом, врытым прямо на луговине. Я занял свое место на скамье рядом с папой. Напротив сидел Филька и уплетал горячие жирные щи.

Все ели молча, изредка перебрасываясь фразами. Но вот папа отодвинул тарелку, нахмурил брови и, потерев лоб, взглянул на меня.

— Завтра начнем сушить дафний. Запасать на зиму. Одному тебе, пожалуй, не справиться, а помощников нет. Вот разве Филя поможет?

Я хотел было сказать, что и один управлюсь, но смолчал.

— Да небось он не согласится! — Филька кивнул головой в мою сторону. — Он все один хочет.

— А ты только дразнишься, — сказал я.

— Итак, завтра будете сушить дафний. — Папа взял вилку и принялся за второе.

На следующее утро все началось, как я и думал: мы еще не насушили ни грамма, а уже поссорились. И все из-за того, что оба хотели и ловить Дафний, и выливать их на жестяные противни, которые потом надо было ставить на солнцепек, чтобы вся вода испарилась.

Наконец Филька все же уступил мне и принялся ловить дафний, а я выливал их на противни.

Когда все четыре противня, наполненные кашицей из дафний, стояли на солнцепеке, мы побежали купаться.

От ныряния у Фильки губы стали синими, будто он черники наелся, а у меня вся кожа пупырышками покрылась. Чтобы согреться, мы наперегонки побежали назад к ямам. Там нас ожидало такое, от чего мигом стало жарко, словно мы и не купались.

На одном из противней сидел черный котенок Тишка и старательно размазывал лапой подсыхавшую кашицу. Два других противня валялись вверх дном, а четвертый был весь засыпан землей.

Филька схватил кусок дерна и что было сил запустил в котенка.

Тишка ловко увернулся и бросился в кусты. А мы — за ним. Да куда там — разве догонишь!

Пришлось все начинать сызнова. Но зато мы столько дафний насушили, что их папе на всю зиму хватило да еще осталось.

ТАЙНА ЩИТНЯ

Луж была уйма. В лужах отражались стволы, ветки, юркие солнечные зайчики, словно выпрыгнувшие из густой листвы.

Но вода в них была мертвой. Так сказал папа. И вправду, сколько я ни глядел в лужи, не увидел в них ни дафний, ни пиявок, ни дрыгающих брюшком комариных личинок. Не было в ней и таинственного щитня, которого я ни разу так и не видел.

Да и откуда могли взяться в лужах дафнии, пиявки и щитни? Ведь вода появилась в них всего дня три назад после сильных дождей.

«Зря это папа затеял, — недовольно думал я. — Лучше бы на рыбалку поехали».

От лужи к луже, от лужи к луже — и ничего!

— Папа, а может, щитни тут и не водятся? — сказал я неуверенно. — Может, их вообще нет?

Отец в это время стоял на коленках перед лужей и поманил меня пальцем:

— А ну, скорее банку!

Миг — и я лежал животом на мокрой траве, глядя, как в коричневой воде двигалось черное чудовище. Оно было не больше желудя. Его туловище походило на щит, черный хвост был раздвоен.

— Не бойся, — сказал отец и положил мне на руку щитня. — Он хоть и родственник рака, но не щиплется.

Вскоре я совсем осмелел, спокойно запускал руку в лужу и, выловив щитня, передавал его папе.

— Ну, в этой луже, кажется, все. Пошли дальше! — сказал отец, сажая последнего щитня в банку.

Не прошло и часа, а в банке было уже двенадцать щитней. Они бестолково суетились, кувыркались, толкали друг друга.

Дома мы поровну поделили улов — шесть щитней папе, шесть мне — и рассадили их в два аквариума. Папа объяснил, что это щитни летние, теплой воды не боятся и кормить их надо личинками комаров, головастиками или мелко наскобленным рыбьим мясом.

— Все ясно? — спросил отец, вытаскивая из футляра микроскоп. — Справишься?

— Еще бы! — усмехнулся я. — Дафний выращивать небось потруднее, и то справился!

— Не говори «гоп», пока не перепрыгнул! — сказал папа и занялся своими делами.