С подлинным верно<br />(Сатирические и юмористические рассказы)

— Нет, он не «средненький»! Он — убогий! Нищий кабинет, Мукахин! Это, если хочешь знать, не кабинет, а трущоба! Берлога, а не кабинет! Яма! Нора!.. И ты так именно и обязан сказать! Не крутись, не придумывай формулировочек, а скажи прямо: «Не кабинет, а яма»!

— Помилуйте, Семен Сергеич, я же в этом смысле и высказываюсь: что недостойный кабинет. Тянущий назад, если хотите знать.

Произнося последние слова, Мукахин подался вперед и навалился вместе со своими папками на край стола. Испустив вздох облегчения, он опять обратил свое лицо к начальству. А тот продолжал:

— Вот видишь: ты это понимаешь… А там — по проекту — я получил бы кабинет в пятьдесят пять квадратных метров. Высота помещения — четыре с четвертью. Окна итальянские, двойные. Двери с резными наличниками, ручки — кованая медь плюс хрусталь. А какие были задуманы карнизы коринфского ордера!.. Какие плинтусы! Ой! Как подумаешь, чего мы лишились в лице этих плинтусов, веришь ли, руки опускаются: не могу дальше руководить, да и только!

— Безусловно, Семен Сергеич, без резных наличников, а тем более — без плинтусов, оно того… руководить трудновато…

— Ага! Почувствовал? Разве у меня тот был бы авторитет, если ко мне входил бы посетитель через двери с наличниками и останавливал взгляд на тех же карнизах?.. А сейчас он протиснулся сквозь фанерную калитку, — как хочешь, но я эту щель дверью считать не могу… Да… протиснулся и сразу чуть не уперся мне в стол животом…

— Конечно уж: пышность, она, безусловно, сильно укрупняет авторитет… Возьмите тех же византийских императоров или даже римских пап…

— Пышность плюс красота. Это ты правильно насчет пап сказал. Ведь у нас там намечалась еще лепнина… Что-то — квадратных метров порядка сорока этой лепнины по потолку, потом — по тем же карнизам… Фриз еще намечался растительного орнамента по всем стенам кругом… Тоже — рельефный фриз. Методом лепнины…

— Конечно, Семен Сергеич, вам без фриза работать будет тяжело…

— Эх, да только ли — без фриза!.. Как вспомнишь теперь, какой проект забодали, только рукой на всех и вся махнешь… И притом: если бы я проявил эгоизм и наметил только для себя лично размах в кабинете — это одно. Но я же и для своих замов запланировал хоромы, настоящие хоромы! Ну, правда, победнее, чем у меня у самого, но все-таки… А какой был запроектирован конференц-зал! Боже ж ты мой, какой это был бы зал, что за конференц!.. Такой конференц-зал и в столице не всюду найдешь: мрамор, фрески — что твоя «Гибель Помпеи» — по шестьдесят четыре квадратных метра живописи каждая! А их было придумано до восьми штук… И какие сюжеты для этих фресок: заседательская суетня в разные эпохи… Производственное совещание на строительстве Вавилонской башни — раз! Римский сенат утверждает проект реконструкции древнеримских бань — два! Фараон Египта Хеопс при совещании на недостроенной пирамиде его имени — три. И, наконец, наша эпоха: перевыборы месткома в районной конторе «Заготредиска», из которой впоследствии выросла наша организация… Э, да мало ли что было придумано!.. И вот все это теперь, так сказать, пустой звук…

— Тяжело, безусловно, — со вздохом заметил Мукахин.

— А колонны! Какие намечались колонны!.. И сколько!.. И с какими капителями!.. Нет, знаешь что, Мукахин, я бы хотел все-таки хоть на память для себя лично иметь этот проект — ну, там эскизы, кальки, те же расчеты… Может, еще когда-нибудь осуществится, так сказать, мечта… И вообще должен сказать, я всегда был и остаюсь поклонником красоты, поклонником всего изящного, всего грациозного. Ну и, разумеется, — всего грандиозного…

— А я к вам как раз по этому вопросу, Семен Сергеич…

— Что значит — «по этому вопросу»?

— Вот она — вся документация проекта— тут у меня! — и Мукахин похлопал рукою по принесенным им папкам.

— Не может быть! А ну-ка, дай сюда…

Да, действительно: то самое… Знаешь что? Ты, брат, оставь мне все это ненадолго.

— Зачем же — «ненадолго»? Я хочу вам сдать все материалы навсегда.

— Это почему?

— Ну как же… комиссия по борьбе с излишествами — она так прямо и постановила: расходы по созданию данного проекта отнести лично на ваш счет. Будут у вас вычитать, но зато все эскизы и расчеты — они теперь ваши…

— Позволь, что значит «вычитать»?!.. Это же — тысячи рублей!

— Да, дороговато вам обойдется проектик…

Семен Сергеич взвился, как язык пламени, и, отталкивая от себя папки, завизжал:

— Да на кой мне черт вся эта писанина?! Что я, колонн не видал, что ли, или этой дурацкой лепнины?!..

— Ну как же, Семен Сергеич, — мягко уговаривал его Мукахин, — только что вы так ласково отзывались об этом вашем детище — проекте, и вдруг…

— Тысячи рублей! Вы слыхали?! Почему именно я должен за это платить?!

— А кто же, Семен Сергеич? Заказывали-то проект вы сами. Идея была ваша? Ваша. Фрески опять же на темы заседательской суетни по чьей инициативе? По вашей инициативе… Фриз кем придуман?

Вами придуман. Плинтусы опять же резные…

— Пропади они пропадом, эти фризы да фрески!.. К черту плинтусы! Убили! Зарезали! Пустили по миру!.. Как ты мог решиться мне это принести, Мукахин?!