С появлением Дрю (ЛП)

— Полагаю, что вернуться к тому, на чем вы с ним остановились, может быть не так и просто, как я думала.

Я наблюдала за медсестрами, суетящимися возле моей открытой двери.

— Не прикалывайся.

— Встряхнись, девочка. Ты не сдашься. Я хочу, чтобы ты снова пошла к нему.

— Я не могу ходить.

— Ты знаешь, что я имею в виду. Пойди туда и покажи ему, что ты не какая-то шлюха. Потому что Энди Паркер, которую я знаю и люблю, никогда не позволит какому-то парню предложить такое, не получив ногой по яйцам.

Я усмехнулась.

— Это не совсем то, что он хотел получить, когда расстегивал ширинку.

— Хорошее замечание. Может, я и не какой-то там умный психиатр, но поверь мне, когда я говорю, что это тот самый парень.

Я ценю ее поддержку. Но она не права.

«Моего» Дрю больше нет.

***

После занятий с физиотерапевтом я заснула.

— Энди? — прошептал низкий голос.

Я открыла глаза.

Пожилой мужчина в мятой клетчатой рубашке и джинсах проскользнул в мою палату, спокойно закрыв за собой дверь. Он подошел ко мне, остановившись возле стула рядом с моей кроватью, и схватился за его спинку обеими руками. Что-то в нем отталкивало. Вероятно, его взгляд, который метался по всей палате, прежде чем с жадностью остановиться на мне.

— Я могу вам помочь? — я медленно отодвинулась от него подальше.

Он сверкнул улыбкой и слишком нетерпеливо ответил:

— Конечно.

Нащупав рядом с бедром пульт, я осторожно взяла его в руку и нашла большим пальцем кнопку вызова, готовая в любой момент нажать на нее.

— Я Джим Форестер, спортивный репортер «Таймс». Хочу задать вам несколько вопросов для статьи, над которой работаю.

— Для статьи? Какой статьи?

Вытащив телефон из своего кармана, он нажал на экран, видимо, включив диктофон, чтобы записать нашу беседу.

— Об аварии, в которую вы попали, конечно.

— О моей аварии? Не знала, что это новость, о которой надо писать в газете.

— Вы шутите? Многообещающий атлет заканчивает… — звук открывающейся двери оборвал его слова.

Вошла старшая медсестра. Ее глаза вспыхнули, когда она увидела репортера.

— Я же сказала вашим людям не возвращаться сюда, — ее слова были холодными и презрительными.

Он затолкал свой телефон обратно в карман.

— Никакого вреда — никакого нарушения правил. Мисс Паркер и я просто болтали. Не так ли, мисс Паркер?

Мой взгляд метался между репортером и медсестрой, но она не сводила с него глаз.

— Я скажу тебе то же, что и остальным, — проговорила она, ее покрасневшие щеки были темно-бордового цвета. — Убирайся из этого здания, или мне придется вызвать охрану. И запомни мои слова. Иначе будешь отвечать за незаконное проникновение.

Он посмотрел на меня.

— Похоже, что нам придется закончить наш разговор в другое время, — и, резко развернувшись, вышел из моей палаты.

Я посмотрела на медсестру, ожидая объяснений, но она уже развернулась, чтобы уйти.

— Были и другие?

Она замерла, медленно повернулась и кивнула.

— Вы знаете, почему он хочет написать статью обо мне? Почему его интересуют мои травмы?

Она быстро отвела взгляд, как будто стала свидетелем ужасной аварии.

— Пожалуйста, скажите мне, что происходит.

Она напряглась.

— Доктор Фэллон дала строгие указания. Ты не должна волноваться по пустякам.

— Почему?

— Она не хочет, чтобы кто-то мешал твоему восстановлению.

— Моему восстановлению? — пискнула я. — Она все еще думает, что я не в себе? Что вы мне не договариваете?

Медсестра неловко улыбнулась.

— Она просто осторожна. Ты знаешь, лучше подстраховаться, чем потом пожалеть, — она слегка подоткнула мое одеяло. — Почему бы тебе не отдохнуть. И в следующий раз, когда репортер проберется сюда, сделай нам всем одолжение и нажми на кнопку вызова.

***

Следующие несколько дней я провела в окружении тех же самых четырех стен, умирая со скуки. Логан была занята, готовясь к финальным экзаменам и планируя вечеринку для женского общества в честь окончания учебного года. Так что помимо посещений физиотерапевта, для разработки моего колена, и встреч с доктором Фэллон, я была совершенно одна. Вероятно, именно поэтому я сижу в своем инвалидном кресле возле лифта на четвертом этаже. Не потому, что доктор Фэллон попросила меня, а потому, что у меня здесь друг. Хочу кому-то посочувствовать. С кем-то посмеяться.

Разве имеет значение, что «этот» Дрю не «мой» Дрю? Разве имеет значение, что он не знает меня? Что он думает, что я шлюха? Ладно. Поправочка. Мы оба застряли в больнице и оба недовольны обстоятельствами. У нас больше общего, чем кажется.

Я глубоко вздохнула и поехала по коридору.

Марджи увидела меня и поспешила обойти пост.

— Привет, солнышко.

Я улыбнулась, поворачивая голову к палате Дрю.

— Что он делает?

— Ты там бываешь. Ты скажи мне.

— Я не была пару дней.

— Почему это?

Я пожала плечами.

— Ты сказала бы мне, если бы он с тобой заговорил, да?

Пришлось проглотить комок вины, который внезапно сформировался у меня в горле.

— Зачем ему со мной разговаривать? Я думала, что он не может говорить?

Ее плечи опустились. Расстроилась? Расслабилась?

— Ну, я полагаюсь на тебя. Позови меня сразу же, как только он заговорит. Хорошо?