С полемическим задором (СИ)

Еще одно качество кортасаровцев: не строят сюжет, пренебрегают фабулой, не любят занимать читателя. «Что я скажу» важнее, чем «что ты узнаешь»; а сказать-то манифестанту почти нечего, потому что какой же опыт у типичной селедки в самой гуще косяка? Вот только что сосед не вовремя развернулся и смазал хвостом по морде; об этом и следует спеть, это трагедия. Вот посмотрите, какое простое жанрирование у Кортасара: как Лукас покупает, да какой он патриот, да как связан с миром, да как боится больниц, да каков с друзьями. И литературный жанр выведен из эгоистического «я», а не из традиции (ломать которые — себе дороже, потому что тебя перестанут понимать). Болтовня, замшелый фрейдизм и бытовуха Виктора Ерофеева и его «Русской красавицы», Милана Кундеры во всех его опусах, невыносимы: там какой сюжет, у этих авторов, - можете вспомнить? Виктор Ерофеев вообще проделал обратную эволюцию: романы его совершенно нечитабельны, литературная критика и обществоведение — уже значительно лучше, а послушаешь выступление на радио или на телевидении (то есть, устное, не письменное) — милейший и умнейший человек, говорит как пишет. То есть, они, кортасаровцы, устремляются вслед за СМИ и тяготеют к самым разработанным и популярным жанрам массовки, они хотят славы и популярности в массах.

И ведь достигают этого: видно на примере Кортасара.

Они очень любят говорить и распространяться об «интеллигенте», «интеллекте», о «культуре», а не замечают, что «интеллигент» в их трактовке — синоним сноба, замкнутого в камере-обскуре, извращенца и похотника, потому что реальная-то дикая жизнь (например, в лесу или на море) оставлена ими в пренебрежении. Не наблюдаешь правду — начнешь думать лишнее, перверсии наживешь. В извечной нашей антитезе «пахотников» и «бархатников» похотник и кортасаровец неминуемо проталкивается к бархатникам. Грязные они, эти мужики! Ну их совсем!

Как те художники, которые не умеют рисовать лица и движение, а чтобы выйти из беды, объявляют себя конструктивистами, абстракционистами, делателями перформансов. Ван-Гог? Да, Ван-Гог тоже не умел рисовать лиц, но он старательно учился, преодолевая предательство, неприязнь и издевки самых близких людей и всех без исключения родственников, а в такой пиковой ситуации бедному художнику научиться через интенсификацию цвета и красок сильнее воздействовать на зрителя — уже огромная победа.

Как неумные люди с комплексами, писатели кортасаровского типа любят паясничать, тщеславиться, стилизовать и шутить, но этот их юмор тяжел, несносен; простые непритязательные, с головой и с ручками обывательские юмористы вроде С. Ликока или Дж. Джерома обыгрывают их всухую по читательским симпатиям (да и по воздействию на душу).

Еще удивительная черта: стремление примазаться, похвастать, приобщиться к культурным достижениям, особенно если это твои товарищи. Астуриас-де сказал то-то, мой друг Хорхе Луис сказал то-то о том-то, а про меня еще и это. Поспешно обегая всю вселенную культуры, обозревая ойкумену и энвиронмент, как они любят втянуть в свои пляски, завихрить и чужое, совсем себе не свойственное хозяйство реалистов и объективистов! И это их, и это им принадлежит, потому что названо, вовлечено, синтезировано. Разделять надо, ребята, чаще, отделяться и отрубать, а не восторгаться по-щенячьи, как раздвинулись культурные горизонты.

Я мог бы назвать десятки фамилий современных русских писателей, в том числе и среди своих знакомых, которые свято чтят и развивают традиции Хулио Кортасара, аргентинского говоруна, но ведь обид не оберешься, если впрямую процитируешь или уколешь кого... А я, в общем, миролюбив и первым почти никогда не нападаю: только в ответ на неприязнь. И гораздо меньше тех, кто умеет писать хотя бы по-восточному, хотя бы по-китайски (через фрагмент, конгломерат притч, бывальщин и анекдотов, через чертовщину и бытовую фантастику: как Е.А.Попов, В. Пелевин или В. Пьецух). Да, вот талантливые люди, хоть и по-восточному, через чепуху и абсурд, а не через ratio, как любой заурядный какой-нибудь Бульвер-Литтон или доселе занимательный Вальтер Скотт, у которого события развиваются последовательно и каждой сцене соответствует одна глава. Пиши он таким же расхристанным стилем, как Кортасар, - думаете, сильно бы он повлиял на современников и потомков, этот шотландец? Вот то-то и оно, что здравый смысл — это тоже великая сила в прозе и вообще в литературе.

Вот поэтому я читаю охотников, натуралистов, рыбаков, бродяг (дореволюционный М.Горький как хорош!), а п р о ф е с с и о н а л ь н ы х писателей, которые изо дня в день себя мучают, а опыта не имеют, совсем даже избегаю читать (а следовательно, нашими толстыми журналами манкирую).