С праздником! Новогодние рассказы о любви

За долгие двадцать пять лет семейной жизни Александра Тихоновна привыкла к тому, что ее муж, методично делающий карьеру в одном из министерств, поступает линейно, предсказуемо, не позволяя себе никаких «крутых виражей». Свободомыслие – это был не его конек. Три года назад, накануне своего полувекового юбилея, под влиянием минуты он неожиданно позволил себе публичную критику собственного высокого начальства, да так удачно, что был немедленно замечен многочисленными гуманитарными институтами, работающими на ниве инакомыслия. Теперь Аркадий Витальевич, прослывший как демократ, либерал и борец с косностью и ретроградами, выступал с докладами, писал статьи и готовил к публикации многостраничный труд под названием «Влияние либерально-демократических идей на развитие экономики». Новые убеждения, так внезапно овладевшие супругом, не замедлили сказаться на его внешнем виде. Вместо чопорного костюма-тройки он стал носить мягкие твидовые пиджаки, широкие брюки, футболки под клетчатыми и полосатыми рубашками. На шее неизменно теперь красовался шарф, повязанный замысловатым узлом. Из газет и журналов Александра Тихоновна узнавала, что ее муж иногда посещает клубные вечера, званые обеды и презентации. С глянцевых фотографий на нее смотрело моложавое, загорелое лицо мужчины без возраста, а вокруг были запечатлены крупные и мелкие звезды политики и шоу-бизнеса.

К переменам в муже Александра Тихоновна сначала отнеслась с испугом, потом с юмором, потом с раздражением, потом опять с испугом. С испугом, поскольку в доме Аркадий Витальевич стал бывать редко – он пропускал традиционные семейные праздники, обижая тем самым взрослых уже детей, которые специально приезжали в эти дни к ним с ворохом подарков. Он не вникал в мелкие бытовые проблемы, от крупных откупался, выдавая жене приличные суммы денег. Но самое главное, что обижало и пугало Александру Тихоновну, из жизни супругов исчезло то, чем они всегда гордились и что их выделяло из огромного количества семейных пар, – исчезли долгие интересные разговоры. Традиция обсуждать все подробно, с умозаключениями и спорами была давняя, никогда до этого не нарушаемая. Особенность их семьи заключалась в том, что оба они, люди образованные и начитанные, обожали «игры ума». Над этой особенностью подсмеивались все их знакомые, но и они в полной мере оценили виртуозное умение Александры и Аркадия спорить. Для Александры Тихоновны, наблюдающей с тревогой, как распадаются семьи друзей, самым большим успокоением была мысль о том, что такая духовная связь, какая была у нее с Аркадием Витальевичем, сильнее всех возможных искушений. «А даже, – думала она, – если искушение все же будет иметь место, нормальный мужчина никогда его не променяет на…» – в этом месте мысль становилась менее четкой. Когда-то, лет семь назад, Аркадий Витальевич попал в больницу, приступ его скрутил на работе, «Скорая» отвезла в больницу, и почти весь последующий месяц он провел в реанимации, а все домашние готовились к самому худшему. В один из этих тяжелых дней невестка неудачно попыталась утешить свекровь:

– Александра Тихоновна, не изводите себя, будем надеяться, что все обойдется! Ну а если что, у вас такая большая семья, мы все рядом!

– Ничего ты еще не понимаешь! – с неожиданной горькой злостью ответила Александра Тихоновна – С кем я тогда буду на кухне по вечерам радио слушать?!

В этих нелепых, казалось, словах была скрыта суть счастливой семейной жизни – мелочи, совершаемые вдвоем, становились самыми важными событиями и составляли основу жизни.

Теперь же все разговоры, если они и случались, походили больше на ругань двух политических конкурентов. Дело в том, что Александра Тихоновна не разделяла либеральные взгляды мужа, а та поспешность, с которой он к ним пришел, вызывала у нее неприкрытое презрение. Поделать с этим презрением она ничего не могла. Оно сквозило во всем – в том, как она комментировала его статьи, выступления, мероприятия, в которых его приглашали выступить. Даже в том, что она готовила теперь на обед.

– В желтой прессе пишут, что либералы предпочитают морепродукты! – возвещала она и подсовывала мужу жареных кальмаров, которых он терпеть не мог.