С прибоем на берег

Так вот, - начал он, когда все отужинали. - Батя твой, Егор, на год моложе меня был. Потому я в техникум раньше поступил. Но тут вскоре война. Егор смекнул, что по годам еще долго его на фронт не возьмут,- паспорт свой в печь, заявление подал: пропали, мол, все документы. Его на медицинскую комиссию. Парень он был рослый, там поверили ему на слово и год прибавили. Потому мы в сорок втором вместе повестки amp;apos; получили…

Сергей Данилович помолчал задумчиво, вытащил из пачки и прикурил папиросу, потом снова продолжил рассказ:

- Отвезли нас в Омск, стали распределять. Меня на офицерские курсы направили, а Егора включили в маршевую роту - и на Северо-Западный фронт. Так и потерял я братана из виду на целых два года. О себе рассказывать не буду, обычная история взводного командира: фронт, госпиталь, снова фронт… Но верно говорят, что только гора с горой не сходится. Зимой сорок четвертого прострелили мне ногу, попал я с госпиталем в Великие Луки. Бреду как-то с костылем в столовую, а навстречу мне Егор. Свела-таки нас военная судьба. И ранения у нас схожими оказались, ему разрывная пуля в лодыжку угодила. Только он уже без палочки ходил, чуть прихрамывал.

Перетащил он меня в свою палату. Разговорились… кто, где, когда… У меня две звездочки на погоне, а он - флотский старшина с двумя звездами - Красной и Славы - на груди. Нога его уже не беспокоила, и очень ои обратно на фронт рвался. Лечащий врач у нас женщина была, грузинка. Не молодая уже, но красивая - глаз не отвести. Так вот, едва появлялась она в палате, как Егор пускался в пляс с припевкой:

Здравствуй, милая моя,
Я тебя дождался!

- Что это значит? - спросила она, когда Егор в первый раз коленце выкинул.

- А то, доктор, - ответил он, - что я здоров, как бугай, и зря госпитальную койку занимаю.

- Позвольте нам судить, зря или не зря! - отвечает Мариам Вахтанговна. - И не забывайте, старшина, что я не просто баба, а майор медицинской службы!

- Прошу вас, - говорит Егор, - товарищ майор, срочно выписать старшину первой статьи Русакова! Иначе он и к победе не успеет. Наши-то уже в Восточной Пруссии!

- Понимаю ваше стремление, дорогой, - говорит она, - но ничего не могу сделать. Рана у вас едва-едва затянулась, а вы тут плясы устраиваете. Потерпите немного, успеете повоевать. До Берлина еще далеко.

- Берлин не по моей части, - Егор отвечает. - Я же морской пехотинец. Моя задача Пиллау взять и Данциг, а до них уже рукой подать. Выпишите, доктор, не доводите до греха!

Словом, допек он врачей и выписали его досрочно. Простился он со мной и укатил к Балтийскому морю. Сумел еще до конца войны Славу второй степени отхватить. Немножко до полного кавалера не дотянул…

- Заговорил ты, старый, гостя, - вмешалась хозяйка. - Чайку не даешь ему отхлебнуть.

- Крепче спать будет, - отшутился председатель.- Небось не байки слушает, а про жизнь отцову рассказ.

- Да-да, мне очень интересно, я слушаю вас, Сергей Данилович, - сказал Юрий.

- Ну вот, в сорок седьмом году уволился я в запас. Вернулся домой, снова подался в техникум доучиваться. На войну я с последнего курса уходил. Получил диплом, приехал в нашу эмтээс: сначала бригадиром, затем главным механиком. А в пятьдесят седьмом выбрали меня колхозники своим председателем. Вот с тех пор и тружусь на этом посту. Это о себе. А отец твой, Егор, из армии на год позже моего пришел. Но в техникуме восстанавливаться не стал, были у него другие соображения. Таисью хотел поддержать, в те годы прибаливала она здорово, - кивнул он головой в сторону молча слушающей тетки. - Сел за баранку единственного старого грузовика, который имел тогда колхоз имени Архипа Русакова. Почти два года с этим драндулетом маялся, сам и за слесаря и за аккумуляторщика. А потом не взял их совет с тогдашним председателем Елистратом Бочкаревым. Елистрат недостаток образования апломбом восполнял. Возражений ни от кого не терпел. Покритиковал его как-то Егор на общем собрании, а председатель туг же ультиматум правлению: или я, или Русаков! Выбирайте, мол… А у отца твоего тоже самолюбие взыграло. Взял и махнул в город. Ну а остальное ты все сам знаешь.

- А где теперь Елистрат Бочкарев? - спросил Юрий.

- А, этот! Когда в пятьдесят седьмом прокатили его па выборах, он избу продал и вместе с. семьей завербовался в Якутию. С тех пор в Бартеньевке пи разу не появлялся. Родственникам пишет, что хорошо живет. Мастером на драге работает. Золото, стало быть, промышляет.

- Марья Долгушина в запрошлом годе на курорте Елистрата встретила, в Ессентуках. Одет, рассказывала, как артист, на пальце перстень с дорогим камнем. В ресторан ее приглашал,, но не пошла Марья, - вставила словечко тетка.

- Не завидуй, сестра. В чужих руках оглобля всегда толще кажется. Сами теперь подходяще живем. Шестеро вон в очередь на автомашину записались: мотоциклы уже не устраивают. Ребята после службы домой возвращаться стали, редко кто в город завьется…

- Скажите, Сергей Данилович, есть кто-нибудь еще в колхозе, кто с отцом вместе воевал?- перебил его Юрий.