С прибоем на берег

- Нужен ты мне больно, - фыркнула та. - Я тебя и в молодые-то годы не больно ревновала.

- Вот-вот, такая, значит, была твоя любовь!.. Свадьбу он вот в этом самом доме у нас сыграл. В тещиной квартире негде было повернуться. Старуха моя его теще жарить-парить помогала.

- Старухе в ту пору тридцать два года было, - задиристо глянула на него жена.

- Ну-ну, не хорохорься, ты для меня и сейчас самая красивая и молодая!.. Потом мы через местком комнату для молодых выбили. С жильем тогда нелегко было, но лучшему шоферу пошло начальство навстречу. Поселились они в двухэтажном деревянном доме на улице Красной. Дом этот до сих пор цел. Бывал я у него в гостях несколько раз, только, сказать по справедливости, супруга его молодая нашего брата, шофера, не очень жаловала. Я не в обиду ей говорю, а так просто вспоминаю…

- Что было, то сплыло, - одернула его жена. - Нечего теперь старое ворошить.

- Хорошо, не буду. Вообще-то она молодец баба, характера твердого. В техникуме Егора восстановиться заставила, на заочном отделении. Он еще до войны учиться начал, да не успел закончить. Она до сих пор в больнице работает? - спросил Киселев у Юрия.

- В поликлинике, участковым врачом.

- Врачом? Значит, тоже выучилась? Настойчивая женщина. А отчим по-прежнему главный инженер?

- Нет, он директор завода.

- Должность солидная. Только и Егор голову имел светлую. Неизвестно, кем бы теперь был. В ту пору на севере нашей области нефть начали искать. Нашу автоколонну к буровикам подключили. Ездить приходилось большей частью по бездорожью. Не всем удавалось пробиваться через снега. А вот Егор ни разу обратно с грузом не вернулся. Надо перевезти что-либо важное и срочное - ему поручали, знали: доставит в любой буран… Тогда ведь еще вертолетов не было. Все оборудование летом на баржах по рекам, зимой только на автомашинах доставляли. Хлебнули мы, шофера, всякого лиха досыта. И простывали, и обмораживались.

- А тот рейс, в который отец последний раз ездил, тоже срочным был? - спросил Юрий.

- Тот и вовсе чрезвычайный. Поломка на буровой случилась. Надо было любым путем запчасти послать, иначе пришлось бы буровикам загорать в простое до самого ледохода. Что делать? Дороги уже прокисать начали, пробиться на север - один шанс из сотни. И тут-то Егор сам вызвался ехать. Совестно его посылать - жена па сносях, но другого выхода не было. Как удалось ему добраться - один бог знает. Выручил буровиков. А вот обратно не следовало ему ехать, потерпел бы недельки две до ледохода и с первым-караваном на барже машину приволок. Только не сиделось ему там, в те дни ты на белый свет заявился. Первенец, да еще сынище! Рискнул Егор, да и сгинул…

- У меня будто сердце чувствовало, - вздохнула жена Киселева. - Перед самым рейсом заскочил он к нам на минутку. «Вы уж, - говорит, - за родненькой моей присмотрите», хотя у той и мать, и сестры были. Глянула я ему вслед, и душа у меня от тоски сомлела. Мужу-то ничего не сказала, а сама все эти дни как на иголках жила.

- Когда вскрылась река, тело его в тридцати верстах ниже по течению обнаружили. Успел он дверцу кабины распахнуть, выскочил, но головой об лед зашибся… Хоронили его с большими почестями. Все городское начальство присутствовало, представители нефтеразведки тоже венок принесли. А вот мамка твоя так с ним и не простилась. Видать, брякнул кто-то не подумавши, и горячка с ней приключилась. Долго еще после похорон в больнице лежала. Вышла чуть жива, грудишки пустые. Удивительно, как она выходить-то тебя сумела…

- На первых порах мы ее частенько навещали, - продолжила за него жена. - А после, когда она к своим жить перебралась, реже стали видеться. Года через полтора вышла она замуж за отчима твоего теперешнего, уехала из города. С той поры мы о семье вашей только от Архиповны узнавали, делилась она с нами тем, что самой удавалось выведать.

- Сама-то не больно много знала. - Таисья Архиповна невесело улыбнулась. - Уговор блюла… Лишь в кои годы, когда душа не выдерживала разлуки, ездила, чтобы хоть издали увидеть своего Юроньку. - Она ласково взглянула на племянника. Юрий опустил глаза, так стало стыдно и за себя самого, и особенно за бессердечие матери.

- Спасибо, хозяева дорогие, и за ужин, и за добрые слова, - поднялась из-за стола тетка. - Отправимся мы теперь к Егорушке.

- И мы с вами, если позволите, - заторопилась жена Киселева.

- Нет, старуха, мы в следующий раз. Пусть сегодня они- наедине с ним побудут, - остановил жену Петр Николаевич.

Городское кладбище находилось в тенистой березовой роще, наполненной птичьим гомоном. Подражая то щеглам, то зябликам, самозабвенно заливались скворцы, с верхушек деревьев доносилось картавое воронье карканье. А внизу побрякивали железные венки о надгробия. Вечер выдался ветреным.

Юрий с теткой подошли к обнесенной металлической оградкой могиле, над которой возвышалась четырехугольная пирамидка со звездой. Могильный холмик был обнесен бетонным буртиком и засажен цветами, оградка совсем недавно покрашена. Чувствовалось, что за могилой постоянно присматривают.