С прискорбием извещаем

Когда до дома осталось два квартала, я принялся лихорадочно думать.

Однако все три пришедших мне в голову варианта, как сделать так, чтобы Вулф ни о чём не догадался, я отверг. Каждый из них был по-своему хорош, но ни один не был хорош в достаточной степени. Да и вообще Вулфа не проведёшь, как ни выкручивайся. Поэтому, обогнав Дэниела на последних метрах пути, я взбежал на крыльцо, отпер дверь своим ключом и, пригласив его войти, проводил в кабинет.

Вулф хмуро взглянул на нас из-за стола:

— Как поживаете, мистер Хадлстон? Арчи, где тебя носило?

— Зная, сколь неумолимо приближается время обеда, буду краток, — произнёс я. — Но сперва взгляните вот на это. — Я вытащил из карманов и разложил на столе нож, лопатку и бумажные пакеты.

На лице Дэниела появилось изумлённое выражение.

— Что это за ерунда? — спросил Вулф.

— Это не ерунда, — поправил я. — Это инструменты. Минувшей ночью дождя по-прежнему не было. Поэтому я решил съездить на Ривердейл и взять в том месте, куда орангутан пролил йод, кусочек дёрна для экспертизы. Очевидно, та же идея пришла в голову мистеру Хадлстону. И он опередил меня. Дёрн у него в газете. Опасаясь, что он может выбросить свёрток в реку, я проследил за ним, и он привёл меня сюда. Я рассказал это, потому что предпочитаю выглядеть нелепым, нежели тупым. Теперь можете смеяться.

Вулф не смеялся. Он смотрел на Дэниела:

— Мистер Хадлстон, в вашем свёртке действительно то, что назвал Арчи?

— Да, — ответил Дэниел. — Я хочу…

— Почему вы пришли с этим ко мне? Химик не я, а вы.

— Я хочу, чтобы всё было сделано официально.

— Обратитесь в полицию.

— Ни за что! — вид и тон Дэниела свидетельствовали о решимости. — Там меня считают обыкновенным докучливым человеком. Допускаю, что так оно и есть. Но произведи я экспертизу сам, без чьего-либо присутствия, и они…

— А зачем? Не производите. У вас ведь есть коллеги, друзья?

— Я не хотел бы им доверяться.

— А вы уверены, что принесли именно тот кусок дёрна, на который попал йод?

— Совершенно. Об этом свидетельствовали пятна на краю плиты. Для сравнения я взял ещё две пробы по обе стороны от первой.

— Разумно. Кто подкинул вам эту мысль?

— Никто. Она пришла мне в голову сегодня утром, и я немедленно…

— Ах так? Мои поздравления. Обратитесь в лабораторию Фишера. Вы слыхали о ней?

— Конечно. — Дэниел залился краской. — Но так случилось, что сейчас у меня совершенно нет при себе денег. А там дорого.

— Откройте кредит. Под залог состояния вашей сестры. Вы ведь её ближайший родственник?

— Никакого состояния не существует. Оставшиеся после Бесс долговые обязательства значительно превышают стоимость имущества.

Вулф озабоченно поёрзал:

— С вашей стороны очень непредусмотрительно не захватить наличных. Не может же у вас их совсем не быть, чёрт возьми! Видите ли, сэр, дело вашей сестры меня нисколько не интересует. Оно меня не касается. А время обеденное. Следовало бы с вами распрощаться, но вы, похоже, способны шевелить мозгами, а это явление нынче столь редкое, что его надлежит поощрять. Арчи, позвони в лабораторию Фишера, спроси мистера Вейнбаха. Скажи, пусть примет от мистера Хадлстона срочный заказ, а счёт отошлёт мне. Я готов принять от вас вексель, сэр.

Дэниел замялся:

— У меня привычка… Я оплачиваю векселя с большим запозданием…

— С этим векселем такого не произойдёт. Я позабочусь. Что такое аргирол?

— Аргирол? Ну… это соединение серебра с белком.

— Он оставляет пятна, похожие на пятна от йода. В нём могут жить столбнячные палочки?

Дэниел задумался:

— Полагаю, что могут. Он значительно слабее…

Вулф нетерпеливо помотал головой:

— Скажите мистеру Вейнбаху, чтобы проверил его наличие в дёрне. — Он поднялся. — А теперь мне пора обедать.

Разделавшись с телефонным звонком и выпроводив Дэниела с его свёртком за порог, я присоединился к Вулфу в столовой. Поскольку во время еды всякие разговоры о делах считались недопустимыми, я дождался, пока мы вернулись в кабинет, и сказал:

— Между прочим, Джанет видела, как он выкапывал дёрн, а Мариэлла и племянник…

— Напрасно стараешься. Меня это не интересует. — Он указал пальцем на нож и садовую лопатку, которые по-прежнему лежали на столе. — Где ты это взял?

— Купил.

— Пожалуйста, убери их куда-нибудь. И не вздумай включать в графу «деловые расходы».

— Тогда я отнесу их в свою комнату.

— Рада Бога. На здоровье. А теперь возьми блокнот. Я продиктую письмо мистеру Хоэну.

Тоном он давал понять: дела Хадлстона больше не существует. Не существует для стен этого кабинета, для тебя, для меня.

Нет сомнения, что так бы оно и было, если б не его тщеславие. Впрочем, возможно, тщеславие тут ни при чём и он позволил братцу Дэниелу вновь нарушить свой покой, только чтобы напомнить, что не советует затягивать с оплатой векселя. Так или иначе, но, когда некоторое время спустя, около семи, Дэниел опять появился у нас на крыльце, Фрицу было сказано проводить его в кабинет. С первого же взгляда — по глазам, по выпяченной челюсти — я понял: у Дэниела есть новости. Он подошёл строевым шагом к столу Вулфа и объявил:

— Моя сестра была убита.