С птицей на голове

Когда утром мальчик, проснувшись, выбрался во двор, то, затрепетав, изумился оттого, что вещий сон начинал сбываться: явился с печатью смерти на зверином лице согнутый, некогда высоченный родственник с длинными, почти до колен, руками и с кулаками, как человеческие головы, ведя с собой девочку, и — раскланивался перед привязанной к стулу старухой посреди утреннего тумана. Приехавший родственник, оправдывая свое появление, тихонько произнес: «В жизни наступает время, когда хочется выращивать астры». Старуха же улыбнулась Ване и назвала его имя, переночевав и вспомнив его. Ухмыляясь, дочка Тимофея Афанасьевича ушла на ферму. Ее сожитель, неразговорчивый от тяжести похмелья, попросил рубль от приехавшего, а на Ваню глаз не подымал, явно возненавидев мальчика за то, что тот вытянул ночью старуху из-под печи. Но потом не сдержался от переполнявших его мелких чувств и высказал Ване, что ночью украли ведро, которое оставляли под бабушкиным стулом, наверное, искренне думая, что Ваня украл его. Получив рубль, пьяница исчез и, может быть, простил мальчика. Оставив детей со старухой, приехавший родственник также направился в деревню, в магазин, чтобы купить чего-нибудь покушать (однако, возвращаясь назад, на улице в Гробове он почему-то оглянулся и неожиданно упал; когда к нему из магазина подбежали, он уже отошел, и окруживших умершего озадачила такая мысль: если бы не оглянулся, так, может быть, и жил, но оглянулся и — умер).

Ничего не подозревая, Ваня отправился вместе с оказавшейся с ним девочкой погулять по берегу речки Сосны. Он глядел на нее, не сводя глаз, потому что она была очень красивая, и полюбил ее. Вдруг зашумел вдали сосновый сонный лес, березовые желтые и жалкие осиновые листочки затрепетали на деревьях, попадавшихся бредущим по берегу. Покапал дождь, но какой-то непонятный: с воспоминаниями самого себя, и при воспоминаниях самые разные капли — большие и маленькие, то спеша, то не спеша — намочили плечи и колени. Мальчик и девочка вошли в лес, и вдруг загрохотал гром, так что нахмуренные небеса будто порастрясло. Небо сбоку перед идущими посветлело, и тут солнце выскользнуло из-за туч и — солнечный столб упал поперек дорожки между деревьями. Ваня перешагнул через свет и почувствовал свое счастье, но когда, пройдя всего лишь несколько шагов, оглянулся — уже ничего не осталось от солнечного луча, однако мальчик двигался далее, с девочкой, по-прежнему улыбающийся, мокрый, вдыхая свежие запахи…

Жажда Божественного откровения и предчувствие чуда, которое спасет всех, томились в Ваниной груди. В природе предвосхищалось удивительное вдохновение! Голубой туман рассеялся совершенно, и мокрые золотые леса вокруг Гробова заблестели необыкновенно. Небо полностью очистилось от хмари и приобрело махровый бездонный цвет, за покрывалом которого угадывалась невыразимая глубина. На солнце засеребрилась паутина, освободившаяся от тяжести влаги, и заизвивалась в воздушных потоках. Только — необъяснимой, ни с чем не сравнимой грустью веяло от несказанно прекрасных небес, по которым стая за стаей проплывали перелетные птицы, каждый раз жалостно перекликаясь и свистя крыльями…