С Роммелем в пустыне. Африканский танковый корпус в дни побед и поражений 1941-1942 годов

Я подготовил для Роммеля отчет по 15-й танковой дивизии. В нем я упомянул, что численность подразделений была почти на 50 процентов ниже штатной, вследствие потерь и болезней. Я также принял решение, которое уже давно обдумывал. В последнее время меня часто охватывала ностальгия. Я вспоминал те замечательные дни 1940 года, когда я командовал ротой и воевал вместе с офицерами и солдатами моего возраста: с ними я делил радости и горести воинской службы. В то время я был сам себе хозяин и ни от кого не зависел. Теперь я был адъютантом Роммеля. Конечно, я понимал, что многие офицеры завидуют моему положению и возможности близко общаться с Роммелем. Но так ли уж мне повезло? Конечно, приятно служить бок о бок со знаменитым генералом, участвовать в разработке операций, видеть реализацию его планов и наблюдать поведение генерала в бою. Но у большинства офицеров было превратное представление об этой работе, которая мне вовсе не казалась медом.

От восхода до заката солнца приходилось выполнять поручения генерала и планировать заранее его дела. Все время, свободное от сна, приходилось быть предельно собранным. Все, что он говорил, надо было записать и усвоить, все его приказы, комментарии и замечания должны были быть самым тщательным образом занесены в его личный рабочий план вместе с точным указанием времени, мест и имен. Каждая устная команда, отданная на передовой, должна была быть в точности передана офицерам соответствующих отделов штаба. Во время поездок я был обязан в любой момент точно знать наше местоположение и без колебаний указывать направление к любой точке пустыни. Изматывало также постоянное чувство ответственности за безопасность генерала и в особенности то, что нужно было предусмотреть меры защиты против неожиданного авианалета. А после всех этих дневных забот ночью приходилось часами составлять письма, главным образом частного или полуофициального характера. Короче говоря, человек на такой должности не предоставлен самому себе, а является лишь тенью генерала.

Но отнюдь не перегруженность работой привела меня к этому решению. Я просто истосковался по общению с людьми моего возраста и круга, с которыми я мог бы делить все свои беды и радости. Я чувствовал, что предпочел бы иметь личную свободу и независимость, даже если придется пожертвовать высоким положением. Не забудьте, что я не был профессиональным военным и потому не мечтал о чинах.

Эти мысли проносились в моей голове, когда я заметил, что машинально разворачиваю и сворачиваю свой отчет об укомплектованности дивизии. Я расправил складки бумаги, глубоко вздохнул, постучался и вошел в комнату. В эту минуту генерал в своей обычной резкой манере произнес в телефонную трубку:

– Роммель слушает!

Разговор был долгим и, по всей видимости, важным. За это время я сформулировал про себя свою просьбу. Когда телефонный разговор закончился, я положил отчет на письменный стол Роммелю. Он молча прочел его, покачал головой, взял карандаш, завизировал бумагу.

– Отдать штабному кадровику. – С этими словами он вернул мне отчет и сказал: – Невероятно!

– Так точно, господин генерал, – ответил я. Теперь пришло время говорить о своем.

– Что-нибудь еще, Шмидт? – внимательно разглядывая меня, спросил генерал.

– Так точно, господин генерал. Я прошу разрешения перевести меня обратно в боевое подразделение.

Глаза Роммеля сверкнули, и он пристально посмотрел на меня. В течение этого неловкого момента в моей голове пронеслось: «Думает ли он, что преданный ему Альдингер, который был рядом с ним с Первой мировой, а теперь лежит больной дома в Германии, никогда бы так не сделал? Считает ли он, что я лишен чувства долга?»

Все еще пристально разглядывая меня, Роммель спросил шутливым тоном:

– Вы что, устали работать со мной, Шмидт?

– Нет-нет, господин генерал, – поспешил я ответить, хоть и не совсем искренне, – но, как молодой офицер, я хотел бы вернуться в войска.

– Все правильно, Шмидт, – неожиданно похвалил Роммель. – Будь я лейтенантом, я поступил бы точно так же… – Затем, как-то странно подмигнув, добавил: – Штабная работа мне самому не особо нравится. – Покусывая губы, он сказал: – Конечно, офицеров, хорошо знающих условия пустыни, действительно не хватает… Хорошо.

Он поставил еще одну визу на отчете по 15-й танковой и сказал:

– Пойдите обсудите с начальником штаба, кто вас заменит.

Мне было велено ввести своего преемника в курс дела и передать свои полномочия. Мне также было разрешено выбрать дивизию, в которой я буду служить в должности командира роты. Мой выбор пал на роту тяжелого оружия 115-го мотопехотного полка 15-й танковой дивизии. Рота имела на вооружении 50-миллиметровые противотанковые орудия, одно 150-миллиметровое орудие, включала в себя пехотный взвод, взвод 82-миллиметровых минометов и саперный взвод.

Моим преемником стал обер-лейтенант граф фон Швеппенбург, потерявший в бою левую руку, молодой ветеран войны. Он мне сразу же понравился. Позже я узнал, что он прослужил у Роммеля только три месяца, а что стало с ним в дальнейшем, мне неизвестно.

3