С Роммелем в пустыне. Африканский танковый корпус в дни побед и поражений 1941-1942 годов

Когда последний германский танк проехал мимо платформы, на которой стоял командующий, после непродолжительного перерыва, не так быстро и не так шумно двинулась вереница итальянских танков. Командиры экипажей с гордостью демонстрировали себя публике. На их лицах было написано выражение отваги и дерзости. Со всех сторон немедля посыпались приветственные возгласы. Люди размахивали руками; толпа бурлила. Послышались крики: «Вива Италия!»

Мы с товарищами по штабу были озадачены холодным приемом, оказанным германским войскам, которые, в конце концов, прибыли, чтобы помочь оборонять город. Похоже было, что нас просто терпели; популярностью мы не пользовались. Зато их бравые ребята были настоящими народными героями.

После того как проехал последний итальянский танк, Роммель выступил со своей первой речью в Северной Африке. Четкими и ясными фразами он выразил уверенность, что объединенными усилиями итальянцам и немцам удастся сдержать продвижение британских войск. Обер-лейтенант Хеггенрайнер, офицер связи с итальянскими войсками и единственный немецкий офицер, принявший участие в паническом бегстве итальянцев из Сиди-Баррани, когда Уэйвел в середине декабря совершил прорыв, слово в слово перевел речь Роммеля на итальянский. Его голос был чист и хорошо поставлен. Но аплодисменты прозвучали только тогда, когда толпа услышала, как Роммель упомянул успехи итальянских войск.

Через два часа после речи Роммеля 5-я легкая дивизия (не такая уж многочисленная, как можно было ожидать), пройдя через западные пригороды Триполи, вышла в пустыню и отправилась в сторону Эль-Агейлы, где проходил фронт и где окопались войска Уэйвела. Впервые немецкие танки двигались по африканской земле, чтобы напасть на противника.

И хотя на итальянское население танковый парад Роммеля не произвел особого впечатления, о британских шпионах этого сказать было нельзя. Судя по сообщениям радио, английский Главный штаб на Ближнем Востоке был поражен мощью германских экспедиционных сил в Триполи.

На следующий день я прибыл в распоряжение офицера оперативного отдела майора Элерта. Мне он показался человеком резким, с большим самомнением. И хотя доклад Роммелю был в тот момент еще в процессе подготовки, Элерт вызвал меня в свой кабинет, отозвался о нем одобрительно и передал мне несколько приказов. Роммель планировал обмануть противника – особенно французов, сторонников де Голля, которые под командованием Леклерка могли бы создать сильные помехи нашим войскам, расположенным южнее, в оазисах. Он планировал нанести ложный удар в южном направлении моторизованной колонной под командой подполковника фон Шверина. Ее целью был Мурзук. Как «опытный специалист по пустыням» я должен был сопровождать колонну в качестве советника. Я уже понимал, что жизнь в Триполи скоро станет однообразной, и, когда меня спросили, согласен ли я отправиться вместе с фон Шверином, я без колебаний признал, что лучшего человека для такой работы не найти.

В эту ночь Королевские ВВС бомбили Триполи. От стены моей комнаты остались обломки и пыль, и от этой мелкой пыли, по-видимому, загноилась небольшая ранка на щеке, оцарапанной осколком. Мне приказали срочно отправиться в госпиталь, и я узнал, что в экспедиции на Мурзук меня заменит обер-лейтенант Хохмейер, который был настоящим «специалистом по пустыням», поскольку до своей службы в армии долгое время прожил в Египте. Он был большим знатоком оазисов. Я, конечно, очень расстроился, что мне не придется участвовать в походе, хотя был новичком, изображающим специалиста. Но после того, как провел несколько дней в госпитале, Альдингер сказал мне:

– Скоро вы получите приличную должность в штабе Роммеля, и это развеет вашу скуку.

Действительность превзошла все мои ожидания.

Я постепенно познакомился с другими штабными офицерами и обнаружил, что обер-лейтенант Хеггенрайнер, несмотря на нашу разницу в званиях, относился ко мне лучше всех. Нас объединяло то, что мы оба принимали участие в отступлении итальянских войск в Эритрее. Я помню, как Хеггенрайнер рассказывал, что национальный герой Италии маршал Бальбао, вылетая из Тобрука, был сбит собственными зенитками. Теперь Хеггенрайнер жил в Триполи с итальянскими генералами на роскошной вилле покойного маршала.

Штаб Африканского корпуса вскоре переместился в более удобные апартаменты со всеми удобствами. Его офицеры быстро привыкли к роскошным условиям, включавшим в себя охлажденный лимонад в дневную жару и щегольскую белую форму для вечернего отдыха в неформальной обстановке.