С Роммелем в пустыне. Африканский танковый корпус в дни побед и поражений 1941-1942 годов

Среди нас был только один санитар, в гражданской жизни католический священник, который до войны учился в Швейцарии на средства американской благотворительной организации. Я послал его оказать помощь раненым и забрать у убитых личные жетоны. Полагаясь на защиту своей нарукавной повязки с Красным Крестом, он взобрался на гребень, когда обстрел прекратился, и принялся за свое дело на виду у американцев. Стволы танковых орудий угрожающе повернулись в его сторону, но командир противника увидел в бинокль повязку, и его не тронули. Я уважал американцев за их рыцарство, хотя мы и воевали друг с другом.

После наступления темноты войска, которым не удалось прорваться днем, присоединились к нам, и теперь я получил возможность расширить свой фронт к северу от дороги, где располагался капитан Молль с остатками своего батальона. В темноте мы выдвинули наши противотанковые орудия вперед, и я расположил их вдоль дороги для прикрытия флангов нашей пехоты в долине.

Я выделил сильную группу, которая должна была занять позицию на высотке. Ею командовал унтер-офицер, мечтавший стать офицером, который носил славную фамилию Роммель, хотя и не состоял в родстве с фельдмаршалом. Роммель со своими людьми занял этот холм и за ночь окопался на нем. Вскоре после полуночи я услышал впереди нас залпы минометов. Выделенные в дозор солдаты проползли вперед и выяснили, что американцы получали боеприпасы и провиант. Они были так близко, что наши солдаты могли различать огоньки сигарет американцев.

Мы тоже получили наши пайки и, что самое важное, боеприпасы. Артиллерия противника любезно оставила нас в покое. Но утром над нашими головами пролетел разведывательный самолет, и вскоре мы подверглись длительному артобстрелу, но, поскольку мы находились позади гребня, большинство снарядов со свистом пролетали над нашими головами и не причиняли нам никакого вреда.

Вновь наступила ночь. Между часом и двумя мы услышали, как подъехала еще одна американская колонна снабжения. Лейтенант Бекер с шестью минометами и четырьмя тяжелыми пулеметами ровно одну минуту поливал их огнем. Вскоре я сильно пожалел об этом, поскольку американцы, как будто обидевшись на нарушение некоего молчаливого соглашения, открыли беспорядочный огонь, который продолжался всю ночь. Если до этого мы могли еще размять ноги, походив вокруг своих одиночных окопов, то теперь регулярные залпы по дюжине снарядов лишили нас этого удовольствия.

С рассветом к нам наконец-то пришло подкрепление в виде семи танков, которые тут же заняли позиции в сухом русле позади нас. И когда позже танки и пехота Паттона снова пошли наступление, мы чувствовали себя гораздо увереннее, чем раньше.

Несколько подразделений американской пехоты скрылись в сухом русле на склоне, расположенном к югу от дороги. Часть их внезапно появилась сзади нас в нашем собственном русле. Их атака была отражена с помощью танков. Мы захватили нескольких пленных. Бой был жестоким, но к тому времени мы уже перестали отличать один бой от другого.

Вечером от фельдмаршала Кессельринга пришло сообщение: «Благодарю за стойкую оборону. Удерживайте позиции любой ценой».

Молль и я посовещались и решили направить ответ напрямую фельдмаршалу. Мы составили его и отправили. Текст был такой: «Позиции мы удержим, если будет выпивка».

Это была дерзкая выходка двух молодых офицеров, но, к нашему удивлению, она сработала и не последовало никаких наказаний. К вечеру пришел грузовик с «джерри кэнами» (канистрами) мускателя. Впервые с тех пор, как я прибыл в Африку, не считая моей службы в Асмаре, я хорошенько набрался. Удивительно, но выпивка определенно пошла нам на пользу. Поставленная перед нами задача теперь уже не казалась нам невыполнимой. Ну, где там эти американцы?

3

В течение двух ночей мы не могли установить связь с позицией Роммеля на высотке. Наши передовые дозоры попадали под сильный обстрел именно с этой точки. На рассвете вернулись двое солдат и доложили, что из всей группы Роммеля выжили только они. Американская пехота, находившаяся у подножия высоты, смела их минометным огнем. Роммель, по их словам, погиб.

Через год я встретил его во время короткой поездки в Германию. Он не погиб, был тяжело ранен и в течение ужасного дня и ночи дополз до сухого русла, где его подобрали немецкие парашютисты и доставили в полевой госпиталь. Он рассказывал мне свою историю, только что выписавшись из госпиталя, где проходил лечение.

Следующий день – кажется, это было 6 апреля – принес с собой самую мощную атаку американской пехоты. Противник достиг наших позиций, но был отброшен, прежде чем смог в них ворваться.

Следующий день, или даже следующая атака, думал я, будут для нас последними. Наши танки были отозваны. Мы опять остались одни. И снова нас спас приказ отступать. Мы выдвинулись на рассвете. Отправив орудия и автомобили, мы с Бекером уходили последними. В рассветных лучах солнца мы оглянулись назад и увидели, как первые американские дозоры достигли одиночных окопов, в которых мы так долго и, по-видимому, совершенно напрасно сражались.