С/С том 4. Заставьте танцевать мертвеца. Вечер вне дома. А жизнь так коротка!

Он выпрямился и ускорил шаг. Стоянка была уже совсем рядом, и тут страх снова обуял его. Записал ли сторож номер его машины? Он знал, что некоторые сторожа на стоянках записывают номера всех машин. Если у сторожа есть его номер — он пропал. Полиция обязательно будет расспрашивать сторожа, и тот, конечно же, вспомнит, а перелистав свою книгу, туг же сообщит им номер машины. Уже через полчаса после этого разговора полиция будет звонить у двери его дома. Ошеломленный этой мыслью, Холанд свернул в темную аллею, пытаясь сообразить, что же теперь делать. Он отчетливо видел вход на стоянку и служебное помещение радом, где горел свет и виднелась фигура сторожа, склонившаяся над газетой. Нужно было во что бы то ни стало узнать, есть ли здесь книга для записей машин. Он не мог уехать, не узнав, записал ли сторож номер. Если такая книга существовала, ее нужно было уничтожить.

Прислонившись к дереву, он наблюдал за служебным помещением. Может быть кто-то придет за машиной, и сторож выйдет на улицу, этим можно будет воспользоваться. Но было уже очень поздно, и шансов на то, что появится какой-нибудь полуночник, было мало. Нельзя было терять время.

Собрав все мужество, Холанд перешел улицу. Старик-сторож оторвался от газеты и чуть удивленно посмотрел на посетителя.

— Вы очень поздно, мистер!

— Да? — проговорил Холанд, оглядывая помещение.

Стол стоял около окна. Между пачкой старых газет, грязными тарелками, кастрюлями и полуистлевшим полотенцем, он увидел мятый блокнот, который прекрасно вписывался в натюрморт.

— Была сильная гроза, — сказал Холанд, приближаясь. — Я ждал, пока она кончится.

Блокнот был открыт, глаза Кена пробежали по записанным номерам: третьим снизу значился номер его машины.

— Дождь еще вдет, — отозвался сторож, занятый раскуриванием зловонной трубки. — Но, думаю, он не помешает. У вас есть сад?

— Да, — ответил Кен, стараясь держаться непринужденно. — Для сада это неплохо. За последние десять дней не выпало ни капли.

— Это верно, — согласился сторож. — А у вас есть розы?

— У меня только это и есть, — сказал Кен, перемещаясь ближе к блокноту. — Розы и газон.

— А у меня в саду есть все, что только может вырасти, — сказал старик, с усилием поднимаясь и подходя к двери. Выглянув, он посмотрел на небо. — Да, похоже распогодится…

Кен схватил блокнот и спрятал за спину.

— Никто не придет вас сменить? — спросил он, тоже подходя к двери и поднимая лицо к небу.

— Я ухожу в восемь. Когда вы проживете столько, сколько я, вам тоже не захочется спать слишком много. Жить и так осталось недолго, зачем же тратить время на такую глупость, как сон?

— Охотно вам верю. Доброй ночи. А я пытаюсь пока взять от жизни все, что только можно.

Кен вышел на улицу и ветерок приятно охладил его покрытое потом лицо.

— Постойте, я запишу вас в свой блокнот, — попросил сторож. — Какой у вас номер?

Сердце Кена сильно заколотилось.

— Мой номер? — повторил он почти беззвучно.

Старик подошел к столу и стал перебирать газеты.

— Куда я мог сунуть блокнот, — бормотал он. — Он только что был здесь.

Холанд незаметно положил блокнот в карман брюк и посмотрел на стоящий перед входом «паккард».

— Мой номер ТХЛ-33-455, — сказал он.

— Куда же подевался этот проклятый блокнот? Вы не видели, мистер?

— Нет. Мне пора, — сказал Холанд, протягивая старику пятьдесят центов. — До свидания.

— Спасибо. Повторите-ка ваш номер.

Холанд повторил, и старик записал его на полях замызганной газеты.

— Я потом перепишу его, когда найду блокнот.

— Доброй ночи, — сказал Кен и быстрыми шагами направился к своей машине. Не включая фар, он резко взял с места. Старик- сторож, появляясь на пороге своей будки, сделал ему знак остановиться. Кен, не включая огней, нажал на педаль газа и выехал за ворота.

Только оказавшись на Грандбург-стрит, он включил фары и, сбавив скорость, поехал к дому.

Глава 4

Резкий звонок будильника вывел Кена из забытья. Он машинально накрыл его подушкой и, перевернувшись на другой бок, чтобы снова уснуть. Пошарив возле себя рукой, он с удивлением обнаружил, что Энн нет рядом, и тут же вспомнил, что она в Лондоне. Тогда он открыл глаза и оглядел спальню. В неповоротливом после сна мозгу постепенно всплывали события минувшей ночи.

Кен взглянул на будильник: было чуть больше семи…

Он поднялся, натянул брюки и прошел в ванную. Голова болела от выпитого и, бреясь, Кен отметил, что за эту ночь сильно осунулся, а под глазами появились синяки.

Побрившись, он принял душ и сразу почувствовал себя лучше, только голова все еще была тяжелой.