С/С том 8. Лучше бы я остался бедным. Выгодное дельце. Избавьте меня от нее

Встречи между Шерманом и Тарнией проходили в малоизвестных ресторанах, на деловых раутах и коктейлях. Спать с ним она не хотела до тех пор, пока он не разведется с Шеннон. Джемисон уважал ее позицию.

Как-то он спросил, почему она до сих пор не замужем, ведь ей уже скоро тридцать. Тарния ответила, что в ее представлении карьера и супружество несовместимы.

— Если уж я пойду на это с тобой, то только тогда, когда ты будешь свободен. Поверь, я еще ни разу в жизни не подвергалась такому соблазну. Это впервые.

Так они встречались около года, но две недели назад, когда они закончили обед в морском ресторане и молча сидели за столиком друг против друга, Тарния вдруг сказала:

— Шерри, дорогой, нужно посмотреть правде в глаза. Так дальше нельзя продолжать. Развода она тебе не даст, а я не могу каждый раз видеть, как ты страдаешь.

Он начал было протестовать, но Тарния жестом заставила его замолчать и продолжила:

— Послушай, сегодня утром у меня был телефонный разговор с Джузеппе. Он владелец одной из ведущих фирм Италии в нашей отрасли. Рим сейчас превращается в Мекку мировой моды. Он предлагает мне место главного эксперта и модельера с последующим участием в паях. Другого такого случая может и не быть. В наше время самые богатые и роскошные дамы ездят одеваться в Рим. Он дал мне месяц на размышление.

Джемисон ощутил озноб. Тарния продолжала:

— Шерри, дорогой, вся эта наша история разрывает мне сердце. Я уже не могу сосредоточиться как следует на работе — я постоянно думаю о тебе. Пойми меня! Раз мы не можем жениться, мне надо подумать о своем будущем. Мы должны расстаться.

Джемисон пережил немало неудач, разочарований и крахов, но тут у него язык отнялся.

— Да, я понимаю, — смог он наконец выдавить из себя. — Ты прекрасный модельер, тебя ждет блестящая карьера. Но прежде чем принять окончательное решение, я хотел бы задать тебе один вопрос…

Он наклонился вперед и, взяв ее за руку, посмотрел в глаза.

— …Если бы я был свободен и смог бы жениться на тебе, согласилась бы ты оставить работу и удовольствоваться ролью жены и матери? Была бы ты счастлива?

— О да, Шерри, — ответила она почти без запинки. — Я бы все бросила и была бы счастлива с тобой и детьми. Но, увы, этого не произойдет.

Джемисон удовлетворенно кивнул головой.

— Дай мне месяц, дорогая. Я уверен, что смогу убедить Шеннон, она даст мне развод. Только через месяц.

— Хорошо, согласна. А я пока съезжу в Рим, к Джузеппе, и познакомлюсь с работой, которую он мне предлагает.

— Идет. — Джемисон ласково поцеловал ее и удалился.

И вот сейчас, поудобнее устраиваясь в «роллсе», он сознавал, что выбора у него нет. От Шеннон необходимо избавиться.

Лаки Лукан подъехал к редакции «Парадиз-Сити Геральд». Хотя было уже одиннадцать вечера, во многих окнах здания горел свет.

Лаки поднялся на шестой этаж, где в конце коридора, в замызганной прокуренной комнатенке, надеялся застать Сидни Драйсдела, ведущего в газете отдел происшествий и мелких городских сплетен. К нему стекались самые свежие слухи. Пять-шесть человек день-деньской носились по городу и добывали информацию, из которой Сидни и стряпал тексты своей скандальной колонки.

Драйсдел, как обычно, с зубочисткой в зубах сидел на месте и колдовал над материалами для утреннего выпуска. Делал он это вполне автоматически, а мыслями был далеко. Сид мечтал об ужине и домашнем отдыхе.

В прошлом Лукан не раз подбрасывал Сиду забойную информацию, так что между ними установилось полное деловое взаимопонимание.

Драйсделу на вид было лет шестьдесят. Чрезмерно располневший, лысый, он напоминал Лаки жирного, розового поросенка, весело бегающего по грядкам моркови и капусты. Одевался Сид неряшливо, никогда не застегивал ворота рубахи, а на испещренном красными жилками носу неизменно торчали какие-то нелепые очки.

— Хэлло, Сид, — сказал Лукан, закрывая за собой дверь.

— Ба, да это старина Лукан! — воскликнул журналист. — А я думал, ты давно уже в тюряге.

Лукан кисло улыбнулся. Юмор не в его вкусе.

— Как дела, Сид?

— Что-нибудь принес? Тогда давай не тяни, а то я домой собрался.

Лукан опустился в кресло для посетителей, достал золотой портсигар, раскрыл и протянул собеседнику.

Драйсдел от халявы никогда не отказывался и брал даже то, что ему никогда не могло понадобиться — впрок. Так и есть: взял из портсигара сигарету и спрятал в ящик письменного стола.

— Бросил курить, — пояснил он. — Миленький у тебя портсигарчик. Спер где-нибудь или баба подарила?

— Сид, мне нужна маленькая услуга.

Лаки изобразил на лице приветливую улыбку. Этой улыбкой он мог обезоружить любую дамочку, но на Драйсдела она не действовала.

— Никаких услуг, — резко возразил он. — Если ты только для этого приперся, то можешь поворачивать оглобли. Я голоден и ухожу.

— И тебя даже не интересует, что дочь одного из городских шишек на днях сделала аборт?

Лицо Драйсдела просветлело. О да, это его интересовало.

— Другой разговор, Лаки. Валяй, — сказал он, поудобнее пристраивая в кресле обширный зад.

— Но и меня кое-что интересует.

— Услуга за услугу?

— Именно.

— И что ты хочешь узнать?