С/С том 8. Лучше бы я остался бедным. Выгодное дельце. Избавьте меня от нее

— Не успеете, Джемисон. Так что лучше подумайте о своей жизни и положите руки на стол. Поговорим спокойно. Шуточки с «пушками» хороши против простофилей из вашего круга, со мной они не проходят. Думаю, мне не надо объяснять вам ситуацию, мистер Джемисон?

Шерман несколько минут сидел неподвижно, не произнеся ни слова… Затем, пожав плечами, сказал:

— Я не могу быстро собрать такую сумму.

— Я даю вам десять дней, — сказал Клинг подымаясь. — Если до 18-го числа меня не известят о переводе на мой швейцарский счет пяти миллионов, пленка будет передана в ФБР.

— Вы получите деньги, — рявкнул Джемисон, — но не пытайтесь снова нагреть меня!

— Не беспокойтесь, мистер Джемисон. Уплатите, и с вашей женой будет покончено.

Помахав рукой, Клинг вышел на террасу и скрылся в темноте.

Ресторан с простодушным названием «Хороший ресторан» славился отменным выбором блюд. Благодаря этому заведение собирало обильную денежную жатву с горожан. Юный Фредерик Уайтлоу, глаза которого сияли от предвкушения, обозревал холмик спагетти под томатным соусом с огурцами, который только что выставил на стол вышколенный официант. Обжора думал про десятидолларовую бумажку, подаренную ему Террелом. За спагетти должен был последовать цыпленок в каком-то совсем уж умопомрачительном соусе. Как только официант отошел, Фредди набросился на еду. В это время дверь ресторана открылась, пропуская Сидни Драйсдела. Он только что добил свою колонку и решил перекусить, прежде чем отправиться домой к интересной телепрограмме. Как обычно, Сидни с профессиональным интересом огляделся по сторонам — может, подвернется что-нибудь для следующего выпуска. Взгляд его упал на Фредди, жадно поглощающего порции спагетти.

Репортер вспомнил, что пацан — сын одного из самых влиятельных людей в городе, и инстинкт подсказал ему, что не мешает подойти поближе к юному обжоре.

— Хэлло, Фредди, — сказал он, выдвигая из-под столика стул и присаживаясь. — Приятного аппетита. Выглядит твой стол недурно.

— Уммгу, — промычал тот, наматывая на вилку очередной ролик спагетти.

— А что это ты не дома обедаешь? Случилось чего?

— Точно. Шеф полиции подарил мне десятку, ну, я и решил немного перекусить в ресторане — надоела домашняя жрачка.

Драйсдел навострил уши.

— Ну да? И за что ж это тебе начальник десять баксов отвалил?

— Секрет, мистер Драйсдел. За одну важную информацию.

— Он, конечно, человек добрый и уважаемый, — ласково прищурившись, с мягкими интонациями, весьма убедительно проговорил Драйсдел, — но что такое, в сущности, десять долларов? Пшик! Я вот тоже покупаю информацию, но в отличие от него не скуплюсь. Как, Фредди, может, ты и со мной поделишься?

Фредци-бурдюк отложил вилку и посмотрел на Сидни оценивающим взглядом.

— Отчего же нет, мистер Драйсдел. Запросто. За триста баксов.

— Ну ты даешь! Вот уж поистине — сын своего отца! Широко шагаешь — то десять, а то сразу триста! А где же промежуточные этапы? Где двадцать, тридцать, сто?.. Должно быть, очень важная тайна?

— Именно так оно и есть, мистер Драйсдел. Большей сенсации вы в жизни не слыхивали.

— Ладно, сговоримся на сотне, но сначала ты скажешь, о чем идет речь.

— Триста, мистер Драйсдел. Секрет связан с мистером Шерманом Джемисоном.

У Драйсдела перехватило дыхание.

«Джемисон!»

Тут пожилой официант принес новое блюдо, и Фредди с вожделением уставился на цыпленка.

— Так, значит, речь идет о мистере Джемисоне? — спросил Драйсдел, стараясь казаться не слишком заинтересованным.

— Ну, не совсем о нем, скорее о его жене.

— И с этим ты ходил к шефу полиции, Фредди?

— Да, речь идет о серьезном преступлении.

Драйсдел перестал дышать.

— О каком же преступлении?

— Вот в этом-то и состоит секрет. Шеф полиции велел мне молчать, но триста долларов — большие деньги.

Больше Драйсдел не колебался, он и так уже сидел, как на сковородке. Деньги в конце концов не его — редакция не жалела расходов на информаторов и хорошо платила за интересные новости. Журналист извлек из бумажника три сотенных купюры:

— Вот, Фредди. А теперь выкладывай.

Фредци-бурдюк бросил взгляд на ассигнации, затем оторвал ножку цыпленка.

— Только после того, как деньги будут в моем кармане. Отец учит меня придерживаться правила: деньги вперед!

— Да, яблоко от яблони… А почем я знаю, может, отец учит тебя, что надо хватать деньги и сматываться, оставляя партнера с носом?

— Нет, этому он меня не учил, он честный человек. Не беспокойтесь, мистер Драйсдел, — секрет того стоит. Мне все говорят, что я жирный и выгляжу дураком, но я не такой… Я бы, конечно, мог позвонить в «Вашингтон Пост» и сорвать с них целую штуку, да только лень этим заниматься. Так что, договорились?

Драйсдел протянул юному вымогателю деньги и поразился, с какой скоростью они исчезли в кармане куртки Фредди.

— Давай, шантажист, колись! Так что там произошло с миссис Джемисон?

— Дайте мне сначала доесть. Мой старик говорит, что это дурной тон — разговаривать с набитым ртом.

И толстячок принялся обгладывать цыплячье крылышко.

Наконец с цыпленком было покончено. Вновь подошел официант, на этот раз неся заказ Драйсдела — два тощих сандвича с сардинами.