С/С том 8. Никогда не знаешь, что ждать от женщины. Снайпер. Двойник

— Я сперва считал, что она убила его во сне, но это была только комедия. Макс знал, что она застала его роющимся в ее вещах. Я думаю, что он нашел пудреницу и узнал Альму по фотографии. Она отдавала себе отчет, что должна заставить его замолчать прежде, чем он успеет рассказать мне об этом. Ей нужно было убить его в то время, когда мы были в хижине втроем. И тогда ей пришла в голову мысль сделать так, чтобы я поверил, что она ходит во сне. Она еще раз разыграла пантомиму, попытавшись убить меня, дабы я поверил ей окончательно. Я опять клюнул на ее наживку. Убедившись, что я не подозреваю ее ни в убийстве Бретта, ни в сознательном убийстве Макса, она покинула хижину. Когда я обнаружил, что Макс знал о надписи на пудренице, это навело меня на след. Два человека знали о надписи, и оба умерли. Я знал, что она убила Макса, нетрудно было догадаться, что Бретта убила тоже она. Потом я вспомнил, что у нее имелся флакон с черной краской. Она была черноволосой и не нуждалась в нем. Вот если бы она была блондинкой, тогда другое дело. Это натолкнуло меня на мысль, что она не Веда. Я провел расследование и убедился, что истинная Веда была черноглазой брюнеткой и к тому же обладала специфическим родимым пятном. Лже-Веда же, как я знал наверняка, не имела никакого родимого пятна и была голубоглазой. Я выследил Альму, прежде чем идти сюда, и велел Кэйзи позвонить вам. Вы немного опоздали. Если бы приехали пораньше, она была бы жива. Вот и все.

— Хорошо, Джексон, — сказал Редферн, вставая. — Сейчас мы поедем в центральное управление и отпечатаем ваши показания. А потом у нас состоится еще один разговор.

Мне не понравился его взгляд и явная холодность тона, однако я поехал туда, и они оставили меня в комнате под присмотром двух полицейских. Ожидание было долгим и беспокойным. Наконец вошел Саммерс.

— Идемте, Джексон, — сказал он, и его ухмылка мне совсем не понравилась.

Мы прошли по коридору до кабинета Редферна. Саммерс закрыл дверь и прислонился к ней спиной. В комнате установилась странная атмосфера.

— Садитесь. — Редферн указал мне рукой на стул.

Я сел. Некоторое время он перебирал карточки с отпечатками пальцев, лежащие у него на столе.

— Я рассмотрел все это, — сказал он, поднимая на меня глаза, в которых плясали странные огоньки. — Я обдумал вашу версию. Мне она представляется кошмарной чепухой. Не так ли?

— Да, но именно так все и произошло.

— Конечно. — Он отложил карточки и положил руки на стол. — Прежде всего нужно уточнить массу неясностей. Чтобы это все подтвердить, мне нужны показания Бойда, что он действительно хотел присвоить кинжал Челлини, а это будет нелегко сделать. У Бойда много денег и связей. Затем мне нужны показания этого парня Джо. Он должен признаться, что позволил девушке выйти из квартиры, а ему известно, чем ее прогулка закончилась. Бедолага может и не пожелать, чтобы его привлекли за соучастие в убийстве Бретта. Затем нам нужны показания агента федеральной полиции, уличающие его в том, что он солгал, если будет установлено: в сгоревшей машине — труп не Альмы, а Веды Руке. Естественно, это лишит его пенсии, так что он явно станет придерживаться собственной версии. То же самое относится и к шерифу Галлапа.

— Но на то и полиция, чтобы заниматься проверкой фактов.

— Да, но это будет слишком дорого для штата и займет много времени, Джексон.

— Но если вы не собираетесь доказывать ее виновность, как же вы закроете дело? Ведь не будете же вы утверждать, что Бретта убил я?

— Я буду с вами откровенен, Джексон. Я устал быть полицейским. Влияние политиканов в нашем городе становится невыносимым. В такой атмосфере сложно остаться честным. Я ухожу, и Саммерс тоже.

— А как же с моим делом?

— Единственная улика, на которой все держится, это пудреница, единственное доказательство того, что Альма Бейи выдала себя за Веду Руке. Никакие другие факты, которые мы сможем собрать, не докажут этого, верно?

— Конечно.

— Так вот, час тому назад Саммерс швырнул пудреницу в реку.

Довольно долго до меня не доходил смысл его слов, и я лишь таращил на него глаза, но потом понял и похолодел.

— Ради Бога! Что все это значит! — заорал я.

— А ну-ка сядь, — проворчал Саммерс, поднимая кулак.

Я вспомнил о перстне-кастете и снова сел.

— Посмотрите на все это с нашей точки зрения, — спокойно сказал Редферн. — Нам наплевать на пудреницу. Она нам не нужна — только осложняет все дело. Я заявлю, что это вы убили девицу Руке, или Бейи, или еще кто-она-там. Наплевать мне на ее имя. И всем остальным тоже. Мне безразлично, кто убил Отиса, она или вы. То же касается и убийства Бретта. И всем это безразлично, кроме вас. Я вас обвиняю в убийстве Веды Руке, а чтобы сэкономить деньги, обвиняю также и в убийстве Отиса и Бретта.

— Вы не можете этого сделать! — завопил я. — Это же преднамеренное убийство, Редферн. Вы же знаете, что я ее не убивал!