С сердцем не в ладу

Открытые веранды кафе были полны. Мужчины рассматривали женщин, женщины — мужчин. Каждый — чья-нибудь добыча. Лепра шел по солнечной стороне улицы. У него не было ни малейшего желания видеть Еву. Он завидовал клошару, спавшему тогда на вокзале. Он брел наугад, мимо магазинов, почти забыв о своих страданиях, и его отражение вслед за ним скользило по витринам. Когда он увидел афишу, то даже не удивился. Его имя выделялось льстивыми яркими буквами: Жан ЛЕПРА. Дальше шли фамилии авторов, чью музыку он будет исполнять. Бетховен, Шопен, Лист… Блеш прекрасно справился. Лепра долго стоял перед афишей. Этот концерт не состоится. Газеты никогда о нем не напишут. Вернее, как раз напишут… Но в разделе судебной хроники… Он потерял все разом. Это еще не самое страшное. Агония наступит позднее. В полдень он вошел в кафе «Мариньян». Ева ждала его. Помахала ему издалека. Он сел напротив нее.

— Ты неважно выглядишь, — заметила она с явным подтекстом. — По-моему, ты переработал.

Лепра силился прочесть меню, но буквы прыгали у него перед глазами и слова казались бессмысленными: говяжье филе… рагу… сердце шароле…[1]

— Цыпленка, — сказал он машинально.

Ева забрала у него меню.

— Что с тобой?

— Ничего… ничего, просто немного устал.

Она посмотрела на него, ее глаза еще никогда не светились такой любовью.

— Ты странный мальчик, — продолжала она своим надтреснутым, хрипловатым голосом, который так хорошо умел воспевать поражения и разлуку. — Вечно ты что-то скрываешь… Вечно секреты какие-то… Хоть бы раз выговорился, облегчил душу.

— Что ты хочешь от меня услышать?

— Ты уверен, что тебе нечего сказать?

Он схватил графин с водой, наполнил стакан и выпил, не утолив жажды. Потом жестко посмотрел на Еву, словно прицеливаясь.

— Ты права, — прошептал он. — Я должен кое-что тебе сказать.

Ему показалось, что лицо Евы как-то сжалось, застыло, превратилось в маску.

— Только что пришла последняя пластинка, — закончил он.

Метрдотель услужливо наклонился над столиком.

— Вы выбрали?

Ева сделала ему знак отойти.

— Бедный мой мальчик! — сказала она.

Глава 9

Пластинка остановилась. Ева молчала, положив голову на руки. Лепра метался по комнате от рояля к двери и обратно. «Я уже хожу, как по камере, — подумал он. — Еще немного, и начну думать как заключенный». Он в изнеможении остановился позади Евы и оперся на спинку ее кресла.

— Ну… что ты об этом думаешь?

— Любопытный он все-таки человек, — сказала она.

— Сумасшедший! — закричал Лепра. — Псих! Надо совсем спятить, чтобы так изощряться! Ева…

Она запрокинула голову и взглянула на него.

— Ева… ты считаешь… что его план сработает до конца?

— Мелио умер, — сказала она, — а пластинка пришла. Почему бы и письму не дойти до прокурора?

Ее тонкие губы, двигавшиеся над глазами на запрокинутом назад лице, — все это вдруг стало чудовищно чужим и нереальным.

— Я тоже выбит из колеи… Но ты, кажется, уже смирилась с этим. Я тебя не понимаю.

— А что я должна делать, по-твоему? Биться головой о стену? Кататься по земле? Он выиграл. Пусть так. Мы тут уже ничего не можем поделать.

— Он выиграл! — усмехнулся Лепра. — Он! Он! Что значит он? Он ведь умер, а? Ты говоришь о нем, словно он жив и здоров.

Ева пожала плечами, показала на проигрыватель.

— Он здесь. Ты слышал его, так же как и я.

— Так ты сдаешься?

— Я жду, — сказала Ева. — Это твои слова… Надо ждать.

— Ну а я ждать не намерен. Сложу чемодан и завтра буду в надежном месте.

— А я? — спросила Ева.

— Поедешь со мной.

— Он сказал бы точно так же… — заметила Ева с горечью. — Так все и началось… Ладно, я поеду с тобой. А что потом?

— Прошу тебя, — простонал Лепра. — Что бы я ни говорил, ты сердишься.

— Я вовсе не сержусь. Я просто спрашиваю: что потом? Ну, поедем мы в Швейцарию или Германию — и что будет там? Сменим имя. Допустим. Допустим даже, что нас не узнают. И что? Ты считаешь, что сможешь давать концерты? Ты будешь обычным безработным. А мне придется вести хозяйство… Нет уж, уезжай один, если хочешь.

Они смотрели друг на друга. О Фожере уже никто не думал. Внезапно они увидели друг друга в истинном свете.

— Ты предпочитаешь, чтобы нас арестовали? — прошептал Лепра. — Ты знаешь, что меня ждет?

— Нас, — поправила Ева. — В любом случае я заплачу дороже, чем ты. Твое имя упоминается в письме почти вскользь.

Лепра бессильно опустился в кресло.

— Лучше уж сразу покончить с собой, — сказал он.

— Ты способен на это?

Лепра ударил кулаком по подлокотнику.

— Послушай. С меня хватит. Ей-богу, тебе приятно меня доводить. Что ты предлагаешь?

— Ничего. Мы пропали — это ясно.

Лепра обхватил руками колени и опустил голову, чтобы не видеть ее, чтобы вообще ничего не видеть.

— Если бы только узнать, откуда приходят пластинки, — сказал он глухим голосом.

— Если б узнать, кто убил Мелио!

Они замолчали, и стало слышно, как поднимается лифт. Когда Лепра поднял голову, Ева сидела, закрыв глаза, с неподвижным лицом, и по щекам у нее текли слезы.

— Ева!

Одним движением он опустился на колени и обнял ее за талию.