С шарфом по жизни

Оставила чернильную темноту, в которой я застряла по горло, а сама… а сама сбежала поближе к солнцу.

Лучше бы ты сгорела!

Лучше бы тебя вообще не было в моей жизни.

Лучше бы я … лучше бы…

Лучше бы ты никуда не уходила.

Зачем ты оставила меня с ним?

Зачем позволила ему сделать это со мной?

Мне было очень больно и страшно.

Мама!

Я так сильно люблю тебя, мама!

Ты знаешь как тяжело жить в мире, где нет тебя.

Спаси меня, мамочка!

Спаси меня!

Ржавая дверь открывается, когда слезы, полные грусти и тоски, начинают стекать по разгоряченным воспоминаниями щекам.

– Давай в следующий раз обойдемся без этой жути, Лис? – толкая белым кроссовком металлический лист, парень по стеночке продвигается через щель освобожденного из тисков проема и двери пространства, и с лучезарной улыбкой продвигается ко мне. Он не похож на тех других. И здесь кажется чем-то чужеродным, но по какой-то причине он всё еще здесь. Протягивает мне с ласкающим взглядом большой стаканчик кофе.

– Ссспасибо, – шепчу я хрипло. Пытаюсь подтянуться на локтях, но тут же падаю на поверхность грязного стола.

– Стой, я помогу! – поставив свой кофе на стол, миловидный парнишка касается моих грязных паклей и с нежностью вытягивает их из ленточных узлов. Аккуратно уложив волосы на плечо, хватает меня под руки и усаживает, застилая стол подобием платья. Ну, да. Я же сама просила разорвать его каких-то полчаса назад.

Перед тем как отпить бодрящий напиток, незнакомец медленно водит пальцем по моей шее, очевидно оценивая ущерб. – Мне нравятся эксперименты. Но не такой ценой. Впредь правила диктую я.

– Впредь? – давлюсь горьковатым кофе, удивленно уставившись на идеально выглаженного, молодого мальчишку, что в данном месте не должен был никак оказаться. Но сейчас его белая футболка словно фильтр притягивает к коже извращенный след чужих запахов, оставляя на себе отвратительную маслянистость бывавших тут ранее людских частиц.

– Не сказал бы, что это лучший секс в моей жизни. Но в твоей безбашенности точно что-то есть. И я хочу узнать об этом побольше, – ничуть не смутившись, парень продолжает шутить, а я вместо того, чтобы колко ответить, пытаюсь прикрыть ладонью хотя бы часть своей оголенной груди.

«Я хочу». Я тоже многое хочу, но всё же молчу. А тут не пришей кобыле хвост какой-то мини-босс «хочухи» приплетает.

– Я не вещь! – с хлопком опускаю ладони на стол, от чего горячий кофе выплескивается из стакана прямо мне на оголенное бедро. – Ай! – шиплю, в момент соскальзывая со стола.

– Стоять! – парень останавливает одним ловким движением мои брыкания, усаживает обратно на стол и, достав из кармана коричневой кожанки влажную салфетку, вытирает излишки горьковатого напитка.

Мой внутренний протестующий голос затихает, растворяясь в нежности прикосновений. – Эй, детка, не уходи в экстаз без меня! – стрельнув глазами, самодостаточный незнакомец направляется к урне, донельзя заполненной продуктами секс-жизнедеятельности, брезгливо скорчив нос небрежно бросает салфетку поверх горы мусора, и, снова взглянув на меня, бросает, – пошли отсюда!

– Куда? – поборов в себе ошарашенность, прикусываю горлышко стакана и отпиваю сотую долю напитка.

– Подальше! – теперь мне видна только его спина, объятая в белую натуральную ткань. – В парк, например, – указав пальцем на мутное пятно из деревьев, незнакомец снова поворачивается ко мне.

– А как же излюбленное «повеселились и хватит»? – сарказм вылетает из меня словно пробка от шампанского.

– Я предложил погулять не для того, чтобы что-то доказывать. У меня в первые за последние месяцы свободный день, который я хочу провести в парке. Если тебе комфортно в этом сарайчике, то отвергай предложение, и дело с концом, – пожимает плечами и подносит стаканчик, держа его сверху рукой, к своим пухлым малиновым губам, с максимальным наслаждением отпивая уже давно остывший кофе.

– Мне не в чем идти, – сокрушаюсь, оглядывая унылое пространство, сквозь пыльные оранжевые шторы которого едва просачивается дневной яркий свет.

– Дай две минуты! – мини-босс удаляется за дверь, а я слезаю со стола в поисках трусиков. Или одного названия от них. Во время розыска меня одолевают сомнения, которые я не глушу как раньше, напротив, я даю им волю. Впервые в жизни испытываю детский азарт, сотканный из искреннего предвкушения, а не из желания лелеять свою сломанную суть.

Когда моя поза больше напоминает ракообразную с фокусом на дверь, та по закону Мёрфи тут же открывается, являя собой современную версию Аполлона с огромной черной сумкой в руках. Я моментально дергаюсь, больно стукнувшись спиной о кровать.

– Здесь несколько моих вещей. Думаю, после сегодняшнего ты не побрезгуешь ими воспользоваться.