С широко открытыми глазами (ЛП)

Я сидела прямо у подножия статуи и чувствовала, как бешенно колотится мое сердце. Оно билось так сильно, что я уверена кожа над ним дергалась с каждым ударом. Я не была одета для бега, но, по крайней мере, у меня была подходящая обувь.

Я сидела там долгое, долгое время.

Море выглядело темнее, насыщенного синего цвета по сравнению с тем, каким оно было этим утром. Ветер стал более порывистым с намеком на дождь, о чем можно было догадаться по легкому бризу. Запах был мне приятен; смесь земли, воды и свежего морского воздуха. Запах жизни.

Жизнь.

Неужели во мне зарождалась маленькая жизнь? Похоже, все так думали. Мысль о том, что они втроем обсуждали меня как какую-то лабораторную крысу, все еще застилала мне взор красной пеленой. Снова секреты. Итан знал, что я на дух не переносила тайны. Я просто не выношу их и сомневаюсь, что когда-нибудь смогу вынести. Когда я последней узнавала о чем-то, даже если это был пустяк, меня переносило в прошлое, к тому моменту, когда я впервые увидела видео, где меня… трахали на том бильярдном столе, словно я была мусором. Бесполезным. Гадким. Омерзительным. Мусором.

Это мое мучение. Крест, который я несу. Надеюсь, наступит день, когда я смогу захлопнуть крышку на этом ящике Пандоры и никогда больше не открою его, но до этого еще далеко. С тех пор как я встретила Итана, крышку снимали несколько раз.

Впрочем, это не его вина. Я все прекрасно понимаю. Это моя вина. Я сделала выбор, как делает каждый из нас. Я должна с этим выбором жить. На самом деле избитая фраза «что посеешь, то и пожнешь» абсолютна верна.

Я все еще была не готова взглянуть на тест. Я просто была не готова. Думаю, это служило доказательством моей слабости, но я не утверждаю, что в голове царила полная безмятежность. Это работа доктора Розуэлл, и за последние несколько лет я обеспечила бедную женщину немалым количеством пищи для размышлений. У нее будет прекрасная возможность посмаковать эти новости. Мне понадобиться третья работа, чтобы заплатить за дополнительную терапию.

Итак, вернемся к тому, что может подтвердиться. Беременность. Младенец. Ребенок. Малыш Итана. Мы — родители… Я нисколечко не сомневалась, что, когда Итан предложил нам пожениться, у него и в мыслях не было стать отцом. Хотя из него вышел бы замечательный отец. Я видела его с Зарой и мальчиками. Он был таким милым с ними. Игривый, но в пределах разумного. Он будет таким же отцом, как и мой. Лучшим. Если это то, чего он хотел. Я была в ужасе, потому что не знала ответа на этот вопрос.

Представив Итана в роли папы, я сломалась. На глаза тут же навернулись слезы, и я не могла их сдерживать ни секундой больше.

Я плакала, сидя на газоне прекрасного каменного поместья, воздвигнутого на побережье Сомерсет, у подножия ангельской сирены, обращенной к морю. Я плакала, пока у меня не осталось больше слез, и не пришла пора перейти к следующей фазе в этом процессе. Я уже прошла стадию отрицания и гнева. Что дальше? Ведение переговоров? Итан бы нашел, что сказать в этом случае. Я снова почувствовала себя виноватой за то, что оставила его в доме. Он меня возненавидит…

Как ни странно, приступ непрекращающегося плача помог, потому что я почувствовала себя немного лучше. Правда, мне ужасно хотелось пить.

Я нуждалась в воде и полагала, что всему виной обезвоживание. Вся эта тошнота и беготня тебя добьет. Я осмотрелась вокруг в поисках водопроводного крана и заметила один. Я подошла и повернула вентиль, позволив воде немного стечь, после чего сложила руки чашечкой и поднесла воду ко рту. Она была такой приятной на вкус, что я пила горстку за горсткой, пока не утолила жажду. Вдобавок я привела в порядок лицо, стараясь смыть все слезы, сопли и полное безобразие, которые были на нем в настоящий момент.

Я вернулась к своему месту у подножия ангельской сирены и вновь какое-то время наблюдала за морем. Мое мокрое лицо ощущало на себе прохладу морского бриза, пока не высохло на ветру.

Сейчас самое время посмотреть.

Самое время посмотреть, какие мне выпали карты. Я была готова как никогда, я решилась. Когда я полезла в карман за тест-палочкой, я почувствовала, как меня накрывает еще одна волна тошноты ,и задумалась, что еще я могла из себя извергнуть.

Видимо, в моем животе не были рады даже воде, потому что я упала на колени, склонившись над скалами, и снова испытала все «прелести» рвотных позывов, пока эта чудесная, освежающая вода искала выход наружу.

Все это время я оставался в тени. Я дал ей пространство, о котором она меня просила, и с уважением отнесся к ее желаниям.

До тех пор, пока ее снова не стошнило.