С широко открытыми глазами: мое возвращение в KoЯn

Поскольку тема щенка была у нас под запретом, я решил усилить позиции хомяка. Именно поэтому у него был полноценный двухэтажный «особняк» с сетью пластиковых трубок, в которые он мог заползать, разноцветными подстилками и всякими жевательными игрушками. Этот домик выглядел, как навороченный «Хаммер». Я даже раздобыл для Коди специальный шар, в котором он катался по всему дому. К сожалению, каждый раз, когда эта маленькая крыса оказывалась внутри шара, она писалась. Каждый. Раз. Мяч, кстати, был дырявым, поэтому хомячья моча была повсюду. Это было отвратительно. И да, это пишу я, человек, который прежде был королем всего отвратительного!

Если не считать пропитанных мочой полов, мы с Джиннеей привыкали к жизни в Финиксе. Она отлично училась в школе и обзавелась хорошими друзьями. И для парня, который понятия не имел, что он делает, я довольно неплохо справлялся с ролью «круглосуточного» отца-домохозяина. Однако через некоторое время я стал нервничать. Мне нравилось проводить время с Джиннеей, но я также скучал по музыке. Здесь уместно вспомнить, почему я решил поселиться именно в Финиксе… Несмотря на все благие намерения.

Если я старался быть сдержанным и вести себя спокойно, то в глазах «общества» я выглядел потенциальным растлителем малолетних.

Когда я был в KoЯn, у одного из наших охранников был друг, который приходил на наши шоу в Аризоне и приносил парням травку. Он был харизматичным, и все его любили. После того как я ушел из группы, СМИ взорвались. Все хотели услышать о метамфетаминовом рокере, который отказался от многомиллионной карьеры, чтобы следовать за Иисусом и проводить время с дочкой. Видимо, эти репортажи увидел и тот самый торговец травкой, потому что однажды он позвонил мне и сказал, что слышал о моей истории и что он тоже христианин.

«Христианский торговец травой? Ничего себе! Наверное, он больше не торгует», – подумал я.

Он рассказал мне о своем друге Эдгаре, который владел парой кино- и звукозаписывающих студий в Финиксе и Бербанке и тоже не так давно стал христианином. Поскольку у нас было так много общего, торговец «святой травкой» настоял, чтобы я встретился с его другом. Я согласился.

Оказалось, что у нас с Эдгаром действительно много общего. У него было тяжелое детство, а уже в 20 с небольшим он примкнул к бандитской группировке. Иисус спас его на несколько лет раньше, чем меня. Вскоре мы начали тусоваться в его студии в Бербанке и вместе ходить в разные церкви в округе Лос-Анджелес/Ориндж.

Мне нравился Эдгар. Умный, представительный, энергичный, харизматичный и, казалось, искренне помогающий людям, которые хотят найти свое призвание в жизни. И тем не менее чем больше я узнавал его, тем больше я ощущал, что с ним что-то не так. Казалось, что в нем живут две разных личности. Скромный парень и коварный бизнесмен. Впрочем, понял я это гораздо позже. Но, знаете, однажды я отправился в Израиль, одетый как Иисус, с бородой и в развевающемся белом одеянии. А в другой раз я поехал тусоваться с кучкой каннибалов в Индию. Так кто я такой, чтобы его судить?

Как раз в то время, когда я хотел начать все сначала с Джиннеей, мы с Эдгаром решили, что лучший вариант для меня – это переехать в Финикс и присоединиться к нему и нескольким другим музыкантам. Несмотря на то что с этим человеком было что-то не так, мне нравилась мысль о том, что я могу заниматься музыкой, будучи дома с Джиннеей по вечерам и в выходные. Лучшее из обоих миров.

Я начал писать песни для своего первого сольного альбома, как только ушел из KoЯn, но общался с Эдгаром и его друзьями в Финиксе, и моя производительность увеличилась.

Найти свой стиль оказалось несложно. Я знал, что хочу создавать музыку, которая звучала бы так же, как KoЯn, но я хотел, чтобы она при этом была более духовной и возвышенной. Я хотел сохранить наш фирменный «грязный» звук гитар, но без агрессии, чтобы песни стали более мелодичными и легкими. К текстам требование было одно: честность. Они должны были рассказывать о моей жизни, боли и депрессии. И конечно, о роли Бога в моем освобождении от тяжкого груза, который я носил с собой столько лет.

Одновременно в студии Эдгара шла работа над несколькими проектами: моим и двумя другими. Эдгар был самым главным, но у него был и наемный персонал – инженеры Фернандо и Родриго и другие ребята. Были там и еще артисты, все вместе мы были чем-то вроде христианской музыкальной коммуны.

Самое смешное, что мы говорили, что мы «секта», а Эдгар – наш «духовный лидер». Я до сих пор в шутку так нас называю