S. Синдром (СИ)

Посмотрел на девушку, которая была белее снега.

— Порядок? — Учащенно закивала, переводя дух. — Весело прокатились, — попытался её отвлечь. — Я — Андрес. Твой спаситель, прошу любить и жаловать.

Сработало, повернула на меня взгляд.

— Джилл… Спасибо.

Ладно, тускло и без фанфар, но для начала сойдёт.

Шикарный мужчина 36

ЧЕЙЗ

— Чейз? Ты меня слышишь? Чейз… — голос эхом врезался в моё сознание. Уже не темно, мягкий свет струился сквозь ресницы закрытых век.

— Джилл? — позвал в ответ я, пытаясь её увидеть, разглядеть сквозь туман. Мы где-то разминулись. Руки кто-то коснулся.

— Давай, Чейз, возвращайся оттуда, — голос приобрёл незнакомый тембр, который я раньше не слышал. Он хоть и был заботливым и ласковым, но абсолютно сбивал с толку.

Движение век вызвало боль в голове. Стон изошёл непроизвольно. Как же плохо! Ни одно жуткое похмелье не сравниться с тем, что я испытывал сейчас.

— Ты слышишь меня? Чейз? — теперь женский голос свёл судорогой мой слух и виски.

— Да, — шевельнул губами. Только, пожалуйста, замолчите.

Голос ушёл вглубь. Спать. Ещё немного. Новое сознание накрыло более явственней. Реанимация, аппарат жизнеобеспечения, катетеры с физрастворами. Тело непослушно.

— Чейз, — в лицо заглянула женщина с мягкими мексиканскими чертами. Голос её тоже был бархатным и даже знакомым. Как у мамы. Я расплылся в блаженой улыбке, решив, что я дома и снова отключился, поддавшись покою.

Только вот третье пробуждение, заставило возмутиться.

— Хорош, очухивайся уже!

Тормошили требовательно и даже принудительно.

— Уймись ты! — женский суровый голос.

Тюрьма, камера, пустырь, амбар, волны жажды, страх, повсеместная смерть. Тело само отреагировало на брызги памяти. Рванул вверх, но руки упёрлись в преграду. Резь в висках откинула назад. Мучительно огляделся. Мужчина и женщина. Да, я видел раньше. Где-то…

— Вроде, очнулся, — женщина приблизилась ко мне. — Чейз Ричер, как вы себя чувствуете?

Как куча навоза на солнце…

Я отвернулся от неё и глянул на парня. Помню, как сцепился с тобой и ссадина на переносице моих рук дело. Но где же? Боль в животе, ноющая, сковывающая. Снова стон из недр моего тела. Тошнота.

— Дайте ему опомниться, — требовательный голос бархата, к которому уже питал тёплые чувства — медсестра. — Интоксикация — суровая вещь для любого организм.

Интоксикция? Да, наркотики! Во мне. Потому боль в желудке. Память огромным весом ударила по сознанию. Приборы зашумели, среагировав на ритм сердца и пульс.

— Уйдите! — бархатный голос стал суровым. — Пациент ещё нестабилен. Ему нельзя напрягаться.

— Я должен знать, — блондин упёрся.

— Уйдите, детектив!

Детектив! Точно. Из-за тебя я тут! Почему, тогда ещё жив? Что-то ещё нужно знать. Что-то важное…

Джилл. Она в картеле… Нет, нет уже не там, но не свободна. Что-то ещё… Кто-то…

"Papai! " — детский отчаянный вскрик. Слёзы. Я тут же всколыхнулся.

Девочка. Все ради неё. Как же её?! Наручники на запястьях так же помогли вспомнить, что я у копов. Облава. Удары ног по животу. Дичайшая боль.

Габи! Да! Девочку зовут Габриэль. Цена моего полного брюха дряни — её свобода. Но я облажался! А это значит…

Заёрзал на кровати, пару раз рванул оковы — тухло.

— Нам нужно допросить пациента, — властная женщина вкрадчиво говорила с медсестрой. — Это очень важно, поймите.

Медработница наконец вынужденно кивнула.

— Чейз, я — детектив Сид Васкес, — женщина деловито представилась. — Со мной детектив Марк Вайлет. Вы помните, что подозреваетесь в убийстве двух человек, в покушении и похищении людей?

Я лишь исподлобья смотрел на неё. Ты явно кивка ждёшь?

— Давай, мразота, ты помнишь, — второй детектив едва сдерживался, чтобы снова не вцепиться в меня. — Где Джилл? Не смей врать… Ты знаешь!

— Вы были в картеле Марселу Лимы? С ним дочь вашего брата? — женщина-детектив старалась игнорировать своего напарника. — Почему вы в следах от побоев?

Я, лишь сцепив зубы, молчал. Любое моё неосторожное слово может стоить жизни Джилл и Габи.

— Чего молчишь, гадёныш? — снова рявкнул Вайлет. — Прикрываешь своё мерзкое отродье? Свою паршивую семейку? Все опять ради своих? Твои руки утонули в крови невинных людей! Ты хоть знаешь, что тебя ждёт? Здесь ЕСТЬ смертная казнь, ублюдок! И я добьюсь, чтобы тебя грохнули…

— Вайлет! — грубо окликнула его Сид, но его, похоже, несло.

Только наручники сдерживали меня, чтобы не сомкнуть руки на его глотке.

— На, гляди на них, — швырнул в голову несколько фотографий, которые, срикошетив, беспорядочно рассыпались по моему животу и бёдрам. Одна из них приземлилась прямо у руки.

Сердце перестало биться. Чья-то огромная ладонь растёрла его о рёбра. В голове запульсировало. Это милое личико замерло в таком чудовищном виде. Ведь оно совсем не такое! Оно не бывает таким! Это монтаж! Жуткая кукла похожая на неё! Это не она! Это не может быть она!

Слёзы потекли из глаз, дыхание перехватило. Ярость и эхо нарастающей боли вырвались наружу. Наручники врезались в мои руки, прорезая кожу насквозь.

— Это не она… Не она. Вы врёте! — истерично заорал на всю палату, безнадёжно вырываясь из оков.