С субботы на воскресенье

— Доводилось встречаться. Крайне несчастный человек. Заведовал в одном из институтов кафедрой электросварки, попал в автокатастрофу и с тех пор заболел. Не так давно после припадка в состоянии помрачненного сознания Семенюк выбил стекло в книжном магазине. Вот акт медицинской экспертизы. — Стуков достал из сейфа заполненный бланк и подал его Бирюкову.

Начинался акт обычным канцелярским вступлением, затем шло описание происшедшего случая. Антон быстро пробежал глазами необходимые при экспертизе вводные и, дойдя до заключения врачей психоневрологического диспансера, стал читать внимательно.

«…На основании изложенного комиссия приходит к заключению, что гражданин Семенюк Н. П. страдает хроническим психическим заболеванием в форме травматической эпилепсии со значительным снижением интеллекта и изменением личности по эпитипу. На это указывают данные о перенесенной им травме головного мозга с последующим развитием судорожных припадков, а также данные настоящего обследования, выявляющие у испытуемого нарушение мышления, снижение интеллекта и памяти в сочетании с нарушением критических способностей.

Степень указанных изменений столь значительна, что не позволяет испытуемому давать отчет в своих действиях и руководить ими. Поэтому в отношении инкриминируемого ему деяния гражданина Семенюка Н. П., как душевнобольного, следует считать НЕВМЕНЯЕМЫМ».

* * *

Антон вернул Степану Степановичу акт и спросил:

— С кем он живет, этот Семенюк, на какие средства?

— У него были сбережения. К тому же, пенсию назначили. Сам Николай Петрович, разумеется, деньгами пользоваться не может. Врачи хотели устроить в стационар, но отыскался племянник. Вот его и определили опекуном. Живут вдвоем. — Стуков спрятал акт в сейф и положил ключи в карман. — А заинтересовал меня Семенюк тем, что на троллейбусной остановке подошел к Мохову. Обычно он к незнакомым людям не подходит.

8. Дело не проясняется

Прежде чем допрашивать Мохова и Костырева, Бирюков ознакомился с протоколом задержания и перечнем вещей, обнаруженных в чемоданах задержанных. Все похищенные из магазина вещи находились в чемодане Мохова. Не было только часов и одной бритвы. Зато наличных денег, с учетом стоимости купленных до Якутска авиабилетов, оказалось на триста с лишним рублей больше исчезнувшей из магазина выручки. В чемодане Костырева, кроме сменного белья, зубной щетки с мыльницей и электробритвы, лежал небольшой сборник стихов Петрарки. На титульном листе знакомым для Антона почерком Березовой было написано: «Солнышко! Не сердись на меня». Бирюков несколько раз прочитал надпись, стараясь понять, по какому поводу она сделана. Полистав страницы, пробежал взглядом несколько коротких стихотворений, затем положил книжку на место и решил начинать допрос.

Федор Костырев — здоровенный парень, смуглостью и лицом похожий на отца, — казался старше своих двадцати трех лет. Поправляя широкой ладонью то и дело падающую на лоб густую прядь черных волос, он понуро смотрел в пол, изредка бросал взгляд на никелированную головку микрофона, через который допрос записывался на магнитофонную ленту. На все вопросы, касающиеся магазина, упрямо твердил: «Ничего я не знаю».

— Вас задержали с Моховым. Где и когда вы с ним встретились? — начал с другого конца Антон.

— В пятницу, в райцентре, — коротко бросил Костырев.

— Куда собирались уехать?

— Не уехать, а улететь в Якутск. Билеты же у нас отобрали. Чего лишний раз спрашиваете?

— Почему именно в Якутск?

— Потому что дальше билетов не достали. Справки так какие-то надо в кассу предъявлять.

— Значит, дальше собирались?

— Собирались. Мохов давно уговаривал меня на север завербоваться.

— Почему только в пятницу вы на это решились?

— Решился, и все. Какое вам дело — почему?

— В ночь с субботы на воскресенье в райцентре обворовали магазин, — строго сказал Бирюков. — В чемодане Мохова обнаружены краденые вещи.

— С него и спрашивайте, — буркнул Костырев.

— А что вы на это скажете?

— Ничего. Закладывать Мохова не собираюсь.

— Блатной жаргон уже успели изучить?

— С кем поведешься — от того и наберешься, — Костырев усмехнулся. — В изоляторе урки со стажем сидят, научат.

— Запугали?

— Тот еще не родился, кто меня запугает.

— Давно с Моховым дружите?

Костырев исподлобья коротко глянул на Бирюкова.