С субботы на воскресенье

Участковый недоуменно развел руками. Бирюков, стараясь ничего не сдвинуть с места, осторожно прошелся по магазину. Остановился у разбросанных на полу серых мужских кепок. Одна из них привлекла внимание — старая, с темными масляными пятками. Внутри кепки, на подкладке, химическим карандашом было написано: «Ф. КОСТЫРЕВ». Подошли Слава Голубев и участковый. Увидев надпись, Голубев удивился:

— Впервые встречаюсь со столь галантными ворами. Даже визитную карточку оставили.

— Федора Костырева кепка! — не меньше Голубева удивился участковый. — Живет, понимаете ли, на моем участке. Столяром в райпо работает. Семья очень порядочная. Да и сам парень трудяга, хотя молод. Правда, не так давно отбывал пятнадцать суток за хулиганство. Сдружился с Павлом Моховым. Тот учинил пьяный дебош, а Костырев в его защиту полез. Мохову наказание не в новинку — за угоны мотоциклов привлекался, а Федор впервые правонарушение допустил.

Бирюков кивнул в сторону прилавка, за которым лежал труп:

— О нем что знаете?

— Фамилия Гоганкин. Прозвище — Гога-Самолет. Когда-то работал в областном аэропорту. У нас появился позапрошлым летом. Устроился в Сельхозтехнику электриком. Башковитый, понимаете ли, в электрике был. Только вот это дело, — участковый щелкнул по горлу, — губило мужика. Пил всякую гадость, в какой хоть капля спирта есть. Предполагаю, в магазин за одеколоном забрался. Видели, закоченел, а коробку с одеколоном не выпустил.

— В таком случае лучше было забраться в продовольственный и набрать водки, — сказал Антон.

— В нашей округе продовольственные магазины спиртным не торгуют, а до винно-водочного больше часа надо добираться. Его ж прижало, видно, невтерпеж.

— Семья у Гоганкина есть?

— Какая у пропойцы может быть семья. Пристроился тут к одной, себе подобной, пьянчужке. Дунечкой ее зовут. Вдвоем беспробудно забутыливали. Желаете, можно сходить до нее. Через три усадьбы от магазина живет. Возможно, даст какие показания. Только я в этом сомневаюсь. Непутевая женщина.

На машине «скорой помощи» приехали располневший лысоватый судебно-медицинский эксперт Борис Медников и помощник районного прокурора — высокий кудрявый мужчина со звездочками в петлицах новенького форменного пиджака. Они вместе со следователем Маслюковым долго осматривали труп и, не обнаружив никаких телесных повреждений, кроме пустякового пореза на руке, отправили его в морг. Посоветовавшись с помощником прокурора, следователь решил, что пока он будет заканчивать протокол осмотра места происшествия, Слава Голубев отыщет Федора Костырева, кепку которого нашли в магазине, а Бирюков и участковый инспектор побывают у Дунечки, сожительницы Гоганкина.

2. Пустой номер

Покосившаяся глинобитная избушка Дунечки сиротливо стояла среди захламленного всякой всячиной двора. От калитки, еле-еле державшейся на проволоке, к крыльцу тянулась редкая цепочка вдавленных в грязь кирпичей — своего рода тротуар на время слякоти. Перекошенная, с полуоторванной ручкой дверь избушки была приоткрыта, однако участковый инспектор для порядка громко постучал. На стук ответил хриплый женский голос:

— Заходи! Чего там…

Вслед за участковым Антон Бирюков шагнул в избушку и сразу почувствовал сильный запах тройного одеколона. Избушка была настолько тесной, что в ней с трудом вмещались потрескавшаяся русская печь, грязный, с объедками и флаконами из-под одеколона, стол и низкая, вроде раскладушки, кровать. На кровати лежала женщина. Под правым ее глазом расплылся лилово-кровавый, в полщеки, синяк, чуть прикрытый растрепанными космами желто-сивых волос.

— Здравствуй, Евдокия, — сказал участковый.

— Черт тебя принес, — буркнула в ответ женщина, прикрыла волосами подбитый глаз и лениво натянута на себя грязное байковое одеяло.

Антон понял, что это и есть Дунечка, сожительница Гоги-Самолета. Не рассчитывая на приглашение, он хотел было сесть на узкую скамейку у стола, но скамейка и стол так густо кишели мухами, что садиться было неприятно. Пришлось остаться на ногах. Поморщившись от духоты, Бирюков спросил:

— Где ваш муж?

— Объелся груш, — прежним тоном ответила Дунечка.

— Мы по служебному делу пришли, Евдокия, — строго сказал участковый, — поэтому отвечай на вопросы, которые тебе задают, со всей серьезностью.

— Со всей серьезностью с жены спрашивай.

— Евдокия! — участковый нахмурился. — Добром прошу, говори, где Гога-Самолет.

— Вы б не приперлись, я столько бы знала, где вы шляетесь.

— В какое время и куда он вчера ушел?

Дунечка плюнула на пол и зло прохрипела:

— Катись ты со своими вопросами.

Участкового словно ударили по лицу. Усы его задрожали. Он глянул на Бирюкова, потом на Дунечку и вдруг изо всей силы хлопнул ладонью по столу:

— Встать, Евдокия!

Со стола звонко посыпались флаконы. По избушке заметался встревоженный рой мух. Дунечка села на кровати и ошарашенно уставила на участкового мутные глаза.

— Опять вчера забутыливали? — строго спросил участковый.

— На какие шиши? Копейки в доме нет.

Участковый носком сапога показал на свалившиеся со стола флаконы:

— А это что?

Дунечка заплакала: