S.T.A.L.K.E.R. Клетка Удава (СИ)

— Серёга, успокойся! — я бросился к долговцу, вцепившись в косу и практически повиснув на ней. Панически соображал, как спасать несчастного фанатика от неугомонного солдафона. Драться с ним очень не хотелось по двум причинам. Первая — вход на «Скадовск» мне будет закрыт, а вторая банальная — мне наваляют в лёгкую! Всего несколько секунд я выиграл. Дернув два раз косу, и поняв, что я вцепился в неё мёртвой хваткой, Волков зло зарычал, оскалив рот. Глаза его горели голодным огнём. Капитан готов убить монолитовца. Волк уже распробовал кровь.

— Отпусти! — он наклонился ко мне ниже, почти стукнувшись со мной лбом. — Я тебе сейчас морду разобью!

— Оставь Багиру в покое! — упрямо заявил я, бесполезно пытаясь вырвать косу из рук долговца. — Он не сделал тебе плохого!

— Он фанатик! — твердил своё капитан. Рванул черенок так, что едва не выдернул его у меня. Голова моя дёрнулся, я чуть не прикусил язык.

— Эй, Волков! — в щель забора пролез Апостол, обнажив своё мачете, — они водят тебя за нос!

Сказанув очередную хуйню (серьёзно, я не понимаю, что он периодически несет!), Апостол бросился в нашу сторону. Отвёл руку с мачете назад, наклонившись корпусом вперед. Наруто ебаный… И что?! Кого спасать теперь?! Они же перережут друг друга! Пришлось мне делать опасный выбор. Отпустив косу, я сделал всего один шаг в бок, закрывая долговца собой. Раскинул руки, будто готовился ловить сталкера с мачете. Схватив ртом воздух, показавшимся вдруг таким холодным, я заорал басом.

— А ну ФУ блядь!!!

Голову прострелило от ожидания удара тяжёлым лезвием. Секунда и всё! Слишком тупая смерть. А главное за что?! Но удар пришёлся в грудь. И не вонзился в плоть, разрывая её, а тяжело болезненно толкнул. Апостол обманул меня, влепив коленом в солнечное сплетение. Дыхание оборвалось, мир в глазах сузился до размера спичечной головки. Трава встретила меня щекочущими лицо объятиями. Яблоки в желудке сделали несколько акробатических номеров, попросились наружу для оваций. Эх, зачем меня маменька на свет родила? Позорю весь наёмничий род. В который раз уже отхватываю по щам. А вокруг творился беспорядок! Топот, стук, вопли, махач на мечах прям.

— Я тебе псина, что ли?! — меня безжалостно пнули под зад, прокатив физиономией по заросшему газону. Усы должны были превратиться в мочалку окончательно от такого неуважения. Я повернул голову в бок, на крики, выплюнув изо рта травинки. Напряг руки, оттолкнувшись от земли, привстал на колени, фокусируя взгляд. Волков занёс косу над головой Апостола, готовый одним махом расколоть тому череп, а тот, пригнувшись, закрыл голову лезвием плашмя. Не спасёт оно его… Позади внушительной фигуры долговца вдруг возникла черная поменьше. С металлическим грохотом на голую макушку капитана обрушился лоток лопаты. Глаза долговца расширились от потрясения и закатились. Ослабшие мигом пальцы выпустили косу. Волков грузно упал плашмя на спину. Но тело его не успело еще коснуться земли, как Апостолу прилетел удар черенком по хребту и тут же под колени, роняя рядышком. Я успел только спросить «а», как схлопотал совершенно ни за что точный удар в лоб. Снова, с искрами и шумом в ушах, трава нежно встретила меня.

— Ой! — услышал я сквозь вертящуюся черноту с россыпью звёздочек, приглушённый голос, — я это… чёт я перепутал… хех! Прощения прошу…

Тьма собралась передо мной в одну кучку, уставившись красными глазами. Чёрный был убийственно внезапен. Повезло мне, что шапка слегка смягчила удар.

— Ты это… ты как? — Чёрный помог мне сесть, придерживая под спину. — Я не хотел! Попутал малёха…

— Бывает… — прокряхтел я, потирая ушибленный лоб. Наверняка шишка нехилая вылезет, буду как единорог ходить. Спасибо, что шапочка её скроет. Но всё равно обидно! Я же помочь хотел! А теперь сижу, вертолёты ловлю…

— Так я это… — Чёрный виновато развел руки, — как лучше хотел!

Ага, а получилось как всегда! Все по итогу валяются еле живые! Ну, хоть Багира целый! Сидит себе в бочке, кукует…

— Ах ты, мразь, — Апостол, к сожалению, оклемался быстро. Поднялся первым, без посторонней помощи, повел плечами, проверяя ушибленную спину. Подобрал выроненное мачете, крайне недобро уставившись на Волкова. Сердце у меня пропустило один удар от страшной догадки. Он сейчас подло прирежет долговца! С короткого размаха Апостол пнул лежачего капитана под бок и скривился в отвращении. Словно в лепёху коровью наступил. И сразу потерял к Волкову интерес, переключившись на бочку.

— Эй, вылезай, — сталкер легонько постучал по железному боку лезвием мачете, — опасность миновала.

Несмотря на слова Апостола Багира продолжал тихо сидеть в бочке, притворяясь, что его там вовсе нет. Презрительно хмыкнув, казах вскарабкался на железную ступеньку над колесом. Распрямился, держась за облезлый бок бочки, потянулся к круглой крышке.